Когда рушится мир
Шрифт:
– Да какую-то безделицу, металлургический комбинат, кажется. Я не стал вникать в эти скучные мелочи.
Глава 14
207 день Катастрофы.
– Почему его не нужно убивать? – удивленно спросил Эдмунд.
– Нужно взять паузу, - терпеливо объяснил Зигги. – Надо накалить атмосферу, и довести публику до крайней точки возбуждения. Тогда мы получим необходимый эффект, понимаешь?
– Да ты вообще охренел, щенок, - начал срываться
– Ты за кого меня держишь?
– Я вчера банку тушенки отдал человечку, - спокойно сказал Зигги. – Знаешь, за что?
– Да плевать я на это хотел, - брызгая слюной, заорал Эдмунд.
– Кому хочешь, тому и отдавай!
– Ты из города бежать решил, а он тебя увидел и в торец тебе дал, - тем же спокойным голосом сказал Зигги. – И еще пояснил тебе, чтобы ты шел домой, и вел себя прилично. Ну, ведь так все было? Никуда ты отсюда не денешься, тебя весь город искать будет. А если все-таки сбежишь, то и вся наша несчастная страна. Благодаря лично тебе, кстати, несчастная. Ящик тушенки за тебя дам, я же говорил. У тебя выбора нет, дядя. Поэтому делай, что говорят, не зли людей.
Эдмунд понуро сидел на койке, украдкой поглядывая на громилу, который, в этот раз, даже ствол доставать не стал. Он ему и не нужен, он исхудавшего короля двумя пальцами сломает, как спичку.
– Твоя доля, - Зигги выставил на стол большую консервную банку. – Ты с ножом был вчера очень убедителен. А твой жест, когда ты ему в спину средний палец показал и потом ребром ладони по горлу провел – вообще шедевр. Мы это сегодня передадим.
Эдмунд голодным взглядом прилип к банке, не в силах отвести от нее взгляда. Его рот наполнялся тягучей слюной, которую он громко сглатывал, но ничего поделать с собой король не мог. Он хотел есть.
– Мы, пожалуй, пойдем, дядя, - сказал Зигги. – А ты, когда покушаешь, не поленись, и посмотри на дату выпуска. У тебя мигом прояснение в мозгу случится.
***
Днем позже.
– Он не стал его убивать! – воскликнула императрица. – Но, почему?
– Наверное, у него была неудобная позиция, - пояснил необыкновенно довольный император.
– Не захотел рисковать. Он же острожный малый, наш Эдмунд, только наверняка работает.
– Но он его точно убьет! Видел, как он ребром ладони по горлу провел! Я даже перепугалась немного! – императрица была в диком восторге.
– Да, это было весьма волнующе, - согласился ее супруг. – Дорогая, а ты знаешь, что тесть нашего агента сейчас в больнице, с обширным инфарктом? Доктора делают все возможное, но никаких гарантий не дают.
– Не знала, - с интересом повернулась к нему жена. – Но я знаю другое. Его жена заготовила документы о разводе задним числом, но пока не пускает их в ход.
– Боится, что муженек опозорится, - с пониманием сказал император. – Я ее понимаю. Весь свет видел, как внимательно он козявку из носа разглядывал. Я даже не знаю, что он должен сделать, чтобы его снова всерьез начали воспринимать.
***
– Слушай, Вольф, эта козявка была, конечно, находкой, - сказал Зигги, жадно поедая свиную отбивную с картофельным пюре и спаржей. Начальство из центра не говорило ничего прямо, однако невербальные сигналы посылались совершенно отчетливые. – Но этого мало.
– Что ты хочешь сделать? – заинтересованно спросил его Любомир, который к еде относился с меньшим пиететом, а потому уже давно и поел, и посуду за собой помыл. Он теперь лежал на диване и мечтательно пялился в потолок. Золотишко и камни копились понемногу, и даже майорская пенсия уже не казалась пределом мечтаний. Теперь надо было поднять задницу, и пойти на реку за водой, ее оставалось мало.
– Нам нужно внести немного романтики, переживаний, интриги! Публика должна сопереживать своему герою, а не только смотреть на то, как его убивают. Понимаешь?
– Глубоко копаешь! – почесал подбородок Любомир. Он задумался. – Может, нам тут кого из театра поискать? Хотя, навряд ли они выжили тут.
– Да, может и поискать. Давай поспрашиваем. Расходы небольшие, а пользы много может быть.
– Заброшу людям, - согласился Любомир. – Может, и правда, уцелел кто. Романтика, говоришь? Ну, ты и демон, Зигфрид. Мы человека, считай, к смерти приговорили, а тебе романтику подавай.
– Друг мой! Что ты видишь? – спросил Зигги.
– Где?
– В моей тарелке! – пояснил мальчишка.
– Отбивную вижу, которую ты уже полчаса сожрать не можешь, - ответил ему лейтенант.
– Это не отбивная, напарник, - важно сказал Зигги. – Это знак! Не может же тебе руководство впрямую сказать, что оно тем жестом от локтя в исполнении нашего королька было довольно. Он тебе может премию дать, или вот, как сейчас, жратву из ресторана прислать. И еще, друг мой, у меня вот еще какая мысль возникла…
Любомир обратился в слух.
***
На следующий день.
– Сегодня мы к окраинам пойдем, - сказал Хью. – Я тебе места покажу, куда ходить не надо.
– А если туда ходить не надо, то зачем мы туда пойдем? – задал резонный вопрос майор Эль-Суфи.
– Это, чтобы ты знал, куда ходить не надо, если, вдруг, решишь туда сходить, - терпеливо объяснил ему Хью.
– Или ты боишься, воин? – нежным голоском сказала Хельга, затягивая его в омут огромных голубых глаз.
– Я ничего не боюсь, - с глуповатым мечтательным видом сказал тот, с трудом оторвавшись от созерцания прекрасного лица. Бедняга и не знал, что его собственная жена этот момент будет прокручивать раз за разом, впившись ногтями в ладони.
– Ну, тогда пошли, что ли, - сказала Хельга, поманив тонкой ручкой майора за собой. Им хорошо платили за выгул этого придурка, и они с братом очень давно не ели так сытно, как сейчас.
Они пошли в сторону южной окраины, и для этого им пришлось пересечь центральную часть города, что лежала у реки Кэм. Зажиточные некогда кварталы были разгромлены и загажены донельзя. Тут жило больше народу, чем в пригороде, потому что к воде было ближе. Была ранняя весна, и река все еще была холодной, хотя на улице уже было довольно тепло. Тем не менее, отдельные герои, обнажив костлявые торсы, героически пытались помыться, плескаясь в ледяной воде. Грязь, накопленная за зиму, достала всех. Рядом молодая еще женщина с изможденным лицом пыталась с помощью золы постирать одежду, а еще одна била палкой по платью, которое держала над костром.