Когда рушится мир
Шрифт:
Но это мелочь, ведь была проблема куда серьезнее. Он на плотном крючке у имперской разведки. Банка, которую ему дал тот мелкий засранец, была выпущена совсем недавно, а значит, их снабжают с той стороны. Если молчаливый громила был военным, без всяких сомнений, то мальчишка был самым обычным шкетом, который даже школу не закончил. Да что тут вообще происходит? Как этот пацан смог затесаться в дела, в которых совершенно явно замешан сам император и его страхолюдная стерва жена? Пацана нужно убить тоже, он дико бесил Эдмунда. Но его напарник производил серьезное впечатление, и поэтому это пока останется только в мечтах. Ну да ладно! Он подыграет им. Пока подыграет! Ведь
Глава 15
208 день катастрофы.
Они прошли центр и углубились в районы попроще. Большие пафосные дома сменились небольшими пафосными особнячками, потом пафос как-то полинял, а потом особнячки превратились просто в дома, а вскоре в отдалении показались небольшие домики, где совершенно явно жил простой люд.
– Дальше нельзя, - внезапно сказал Хью. – Там очень опасно. Я тебе границу сектантов показал, дальше думай сам. Если хочешь долго и затейливо умирать, то тебе прямо сюда.
– А что за сектанты? И кому они молятся? – с любопытством спросил майор.
– Да обычные люди, - пожал плечами Хью. – В смысле были когда-то. А сейчас у них мозги набекрень встали. Они все раньше очень верующими прихожанами были, да только кто-то им проповедовать стал, что светлый Бог их покинул, и теперь надо поклоняться его противоположности.
– Они поклоняются демону Анхра-Майнью? – выпучил глаза майор. – Но, это же федеральное преступление!
– Да? – непритворно удивился Хью. – Ну, пойди, арестуй их. Только без меня! Они Кровавому Богу поклоняются, но только как-то по-своему. Мы про Воинов Вотана и раньше слышали, но те по всему миру воюют, чтобы побольше врагов убить и красиво умереть. Да, могли еще в соседней стране поезд под откос пустить, если думали, что это соответствует воинской чести. А эти считают, что Кровавого Бога человеческие жертвы радуют. И чем больше жертва перед смертью мук вытерпит, тем больше их бог доволен будет. Там за это время такие мастера пыток появились, что я тебе от души не советую туда попадать. Подыхать будешь долго, мучительно и с выдумкой. Короче, они конченые психи, и связываться с ними не надо. И верить им нельзя ни на пенни, обманут тут же. Ты же чужак, а значит на тебя их мораль не распространяется.
– А у них еще и мораль есть? – изумился майор.
– Ну, конечно, - удивился парень. – Если религия есть, то и мораль какая-нибудь обязательно будет. Как иначе то? Они между собой люди вполне неплохие, родителей почитают, помогают друг другу. У них и не ворует никто, даже дома не запирают. А если с чужими заварушка, горой друг за друга стоят. В этом плане они молодцы. Но ты для них – никто, и жизнь твоя никакой ценности не имеет. Тебя ограбить можно, или убить, или сожрать, и это для них не будет плохим поступком. Ты же не их веры, понимаешь?
– Понимаю, - кивнул головой майор. – Расскажешь еще про них? Тоже пригодиться может.
– Давай в следующий раз, - поморщился Хью. – У меня дружок туда попал. Он мне рассказал, какие у них порядки. Потом, правда, совсем отморозился, и больше мы не общались. Это надолго, рассказ длинный. Тебе на точку пора.
***
Любомир шел к реке, помахивая ведром. Тут было недалеко, шагов пятьсот, не больше. Он был в одной футболке, с кинжалом на поясе. Пистолет лейтенант не взял, поленился надевать сбрую с подмышечной кобурой. Они были в этом районе в авторитете и никакой опасности уже давно не ощущали. И, как выяснилось, напрасно!
В самый последний момент Любомир, почуяв неладное, упал на землю и перекатился в кусты, шипя от боли. Камень, летевший ему прямо в затылок, сорвал кожу над ухом, и оттуда обильно потекла кровь. Он залег, достал кинжал, и затравленно огляделся вокруг.
– Вот ты урод косоглазый!
– услышал он неподалеку. – Промазал!
– Да не мазал я, - оправдывался другой. – Он увернуться успел!
– Я и говорю, промазал, - сказал другой ворчливо. – Окружаем, парни, он без ствола вышел!
Попал, думал Любомир. А как там Зигги? Ведь пацан совсем. А ну, как не словится. Хотя должен отсидеться, я же двери на замок закрыл. Услышит, как ломать замок будут, и все поймет. Да, и оружие у него есть.
Он вскочил на ноги и бросился прочь, ломая кусты. Он знал эти места хорошо, и никакого стремления к тому, чтобы его окружили, не испытывал совершенно.
– Вон он! – закричали сзади.
Любомир оглянулся. Пятеро, из них четверо с копьями, а один с карабином. Стрелять не спешит, бережет патроны. Надеются в кольцо взять, он же им живой нужен, пытать будут.
– Куда же ты, солдатик? – слышал он сзади издевательский голос. – Не надо так спешить!
Голоса слышны слева, справа и сзади. Его гонят дугой. И их явно больше, чем пять! Плохо! Очень плохо! Впереди река, могут прижать, тогда конец. Вода ледяная, не переплыть.
Боль! Темнота!
***
– Здоровый бугай, Бруно! Жрет, небось, за десятерых! – услышал он голос, который раздавался далеко, как в тумане.
– Вот сейчас и спросим, где он такие харчи берет. Буди его!
Любомир скорее услышал, чем почувствовал хлопки по щекам. Его явно пытались привести в чувство. Он негромко застонал. Голова болела нещадно, особенно затылок, где вспухала здоровенная шишка.
– Проснулась наша красавица, - услышал он довольный голос. – Приветик!
На него пялился горожанин, тот самый Бруно, видимо. Он ничем не выделялся из сотен точно таких же столичных жителей. Худой, впалые щеки, неровно остриженные волосы и борода, пованивает. Обычный хмырь, а вокруг него – еще десяток точно таких же.
– Приветик! – в тон ему ответил Любомир. Хохмач ведет допрос, это плохо. Такие бывают очень опасны, нужно быть аккуратным.
– Да ты совсем очнулся, солдатик! – радостно всплеснул руками тот. – Радость-то какая.
– Ты чего хотел-то? – спросил Любомир.
– Да вот, поговорить хотел, - сказал хохмач с улыбочкой.
– А зачем камнями кидаешься? Поговорить можно было и без этого, - резонно заметил Любомир.
– Да, побоялся, - честно сказал тот. – Ты парень опасный, вдруг не так поймешь, нас же потом от асфальта отскребать придется.
– Хотел говорить, так говори, - сказал Любомир. – Не тяни резину.
– Да ты и сам знаешь, что я у тебя спросить хотел, – сказал ему Бруно.
– Так это твоя жена была? – притворно удивился Любомир. – Прости, я же не знал!
– Смешно, - ледяным тоном сказал Бруно. – Но нет! Меня вот это интересует.
И он бросил в сторону Любомира пустую банку из-под тушенки.
– Тебя поздравить можно? – спросил лейтенант. – Ты целую банку тушенки умял? Завидую.
– Завидовать позже будем, когда выясним, как тут эта банка оказалась. Она, солдатик, всего пару месяцев назад произведена. И дал ее одному человечку именно ты! Точнее, твой ручной хорек, который, я слышал, золотишко вовсю на еду меняет.