Когда сбываются мечты
Шрифт:
В аэропорту Ребровы эмоционально распрощались. Яна не злилась на отца, а тот со спокойным сердцем отпускал ее со мной. Не понимаю! Ладно, девочка, голову сама себе запудрила соплями, хоть я ей ничего и не обещал, но Ребров-то не вчера родился, что бы на абы что надеяться.
Пожал Реброву руку на прощанье, тот всего лишь пригрозил своим скорым приездом и направился в сторону выхода.
— Ну, что? Вперед, девочки, — указал обеими руками направление, затем, посмотрев на Захара, со смешком добавил: — И мальчики.
Парень
Если честно, ситуация выходила из-под контроля. Уже перед самым взлетом раздался звонок, в Москве была рань несусветная, а Александр — любитель спать именно в эти предрассветные часы.
— Слушаю тебя.
— Надеюсь, ты уже на подлете? — прозвучал ни разу не сонный, а довольно напряженный голос моего беты.
— Что-то с Николаем? — Я понимал, что старик не вечен, но ничего не мог поделать со своими переживаниями. Я не хотел его смерти, я желал для него долгой безболезненной жизни.
— С ним все так же. Сразу как ты уехал, исполнил твое поручение.
Почти все наши приехали и обозначились, ну знаешь… — не договорил он.
— Я тебя понял. Итог? Помогло или нет?
— Ну в поселении никто не пошел против, назимовские приближенные беты тоже ведут себя спокойно. Не знаю, из-за того, что они поняли, что нас достаточно много, или все же боятся своего альфу и в таком состоянии. Все ждут тебя, но не суть, я не поэтому звоню, — тяжело вздохнул и замолчал.
— Саша, что еще? Не люблю я такие театральные паузы, — растер пальцами висок, пытаясь не злиться попусту.
— Слухи распространились быстро, три территориальных беты хотят бросить вызов Назимову, и это только пока. Мы заняли оборонительную позицию и запретили все въезды и выезды.
— Кто? — рыкнул я.
— Воронежский молодой Матвеев, кажется, Суханов, он вроде из ростовских.
— Да знаю я, откуда они все, — не удержался и опять перебил Александра, — просто фамилии мне назови.
— Игнатьев, Суханов и Матвеев. Все ждут на въезде, мы, естественно, проявляем жуткое негостеприимство и никого не пускаем.
— Понял тебя. Продержитесь там еще недолго, мы уже вылетаем.
К Назимову никого, кроме его медсестры, не пускать, даже его бет. Не дай луна, в крысу вызов бросят, тогда выправить ситуацию уже не получится, — оглянулся по сторонам, встретился с испуганными взглядами девушек. — Слушай, Саш, а Лекса где?
— А ее нет, — хохотнул в трубку, — Как позавчера разругалась с отцом и уехала в город, так и не возвращалась.
— Жена твоя в поселении?
— Да, — донеслось настороженно.
— Тогда давай так. Медсестру к Назимову тоже не пускай, посади к нему пока свою Олю. Вдруг ему что-то понадобится. И если приедет Лекса, не пропускай ее в клан. Все, до связи, — нажал на отбой и глубоко задумался о причастности Александры к Татьяниным делишкам, ведь она
— Ян, — позвал свою воительницу, она даже плечом не повела. — Разговор серьезный, поэтому прекрати дуться. — Опять ноль внимания.
— Да что за детский сад! Мне сейчас совсем не до того, — повысил, не сдержавшись, голос.
Вот же! Непробиваемая женщина!
— Хорошо! Я умываю руки, хочешь и дальше прозябать в неведении, пожалуйста, — прикрыл глаза от усталости.
Попробовал абстрагироваться от происходящего и, не обращая внимания на аппетитный запах моей злой самочки, поразмыслить о ситуации в целом. Хуже не придумаешь. Ни в коем случае нельзя никого подпускать к Назимову. Налетевшие словно стервятники беты обязательно бросят вызов старому волку. Проигнорировать его он не сможет, так же, как и выиграть в бою, уж точно не в своем нынешнем состоянии. И когда только успели прознать, что меня нет в городе? Я больше остерегался, что взбрыкнут беты из ближнего круга Назимова, потому и раскрыл своих волков.
— Игнат.
Послышался тихий голос белой волчицы. Открыл глаза и посмотрел на девушку, она продолжила:
— Что будет, если ты не успеешь? Переворот? — с сомнением прикусила губу, очень полную, надо сказать.
Девочка вообще была весьма красивой: большие каре-зеленые глаза, пухлые губы, аккуратный носик, и все это на маленьком ангельском личике. Еще больше она выделялась маленьким ростом, что было весьма необычно среди нашей расы. Полукровки — и те были выше среднего по человеческим меркам. И сейчас, глядя в глаза этой наивности, я видел испуг и понимание ситуации.
Точно! Совсем забыл про ее слух. Наверное, она слышала не только голос Александра в трубке, но и то, что происходило рядом с ним.
— Да, — не стал юлить и, не обращая ни капли внимания на Яну, делавшую вид, что она вообще не здесь, и Захара, прикидывавшегося шлангом, продолжил: — Николай Назимов сейчас очень слаб, и если до него доберутся охочие до власти волки, то прадедушка Яны не проживет и часа.
— Что ты сказал? — взвизгнула Яна и попыталась подняться с места, напрочь забыв о том, что пристегнута ремнями безопасности к сиденью.
— Что? — делано поднял брови. — Ты обратила на меня внимание и жаждешь поговорить? — Знал, что веду себя сейчас неправильно, но изменить своим привычкам не мог, нельзя игнорировать ни меня, ни то, что я говорю.
— Хватит издеваться и показывать, как ты крут, — чересчур спокойно сказала Яна, — говори, зачем я тебе понадобилась и что ты знаешь о моих родственниках.
— Настроение общаться пропало, знаешь ли, — ухмыльнулся и все же продолжил: — Поэтому обойдешься без объяснений. Просто знай, Николай Назимов — твой прадедушка, по материнской линии, естественно.