Когда сбываются мечты
Шрифт:
— Возражаю, ваша честь, — произнес Артур Хейбер тихим, но выразительным голосом. — Нет никаких доказательств подобных манипуляций.
— Как и доказательств их отсутствия, — перебила Кармен. — Но действия мистера Рафаэля в этом вопросе настолько подозрительны, что мы очень хотели бы знать, какие мотивы им двигали. Он потерпел полный крах в бизнесе. Не стремился большую часть времени проводить с детьми. Мы догадываемся, что он затеял все это ради денег. Но моя подзащитная готова проявить щедрость. Миссис Рафаэль могла бы сообщить все и сама, если бы мистер Рафаэль отважился заговорить с ней на эту тему, и суд сэкономил бы время.
Судья взял бумагу, которую протягивала ему Мисси. Он на время перестал раскачиваться, подписывая ее, потом вернул обратно и сказал:
— Но их отец утверждает, что дети прекрасно себя чувствуют и без матери.
«Дети даже не знают, что у них теперь нет матери, — в истерике подумала я. — Они думают, что у меня обычная деловая поездка в Санта-Фе, и ждут меня домой сегодня вечером».
На это замечание Кармен отреагировала довольно быстро.
— Дети привыкли, что их мать часто находится в отъезде. Но, как вы уже успели заметить из показаний моей подзащитной, они уверены, что после своего возвращения она решит все вопросы, которые не способен решить их отец во время отсутствия матери. Мистер Рафаэль не готовит, не покупает им одежду, не проверяет домашнее задание, не посещает родительские собрания, не выбирает подарки для их друзей. Дети еще слишком малы. К тому же у дочери миссис Рафаэль серьезное заболевание, поэтому девочка должна находиться под удвоенной заботой матери.
— Последнее весьма сомнительно, если принять во внимание это, — и Сильви указал на бумагу.
— В данном случае проблема заключалась в лекарстве, ваша честь. Мистер Рафаэль запаниковал и забыл, где оно лежит, хотя миссис Рафаэль сто раз напоминала ему об этом. И тут он выставил себя в очень некрасивом свете, обвинив во всем жену. Любой человек хотя бы из соображений здравого смысла положил бы лекарства в холодильник.
Сильви уставился на Кармен через очки.
— Мне никогда бы не пришла в голову мысль положить лекарства в холодильник. Значит, я лишен здравого смысла?
— Нет. Я сейчас говорила о том, что человеку, который постоянно сталкивается с этой проблемой, здравый смысл подскажет: лекарства лежат в холодильнике. А мистер Рафаэль не раз наблюдал приступы дочери. Ему, должно быть, прекрасно известно, где искать лекарство. Тот факт, что мистер Рафаэль не знал об этом, свидетельствует, что ему чего-то не хватает, чтобы стать по-настоящему хорошим отцом. Моя же подзащитная, напротив, прекрасная мать.
— Правда? Она деловая женщина. Ее мать больна, она умирает на другом конце страны, и еще бизнес, из-за которого она постоянно отсутствует дома. Мне кажется, миссис Рафаэль даже обрадуется, если кто-нибудь другой будет присматривать за ее детьми какое-то время.
Я уже открыла рот, чтобы возразить, но Кармен жестом заставила меня замолчать.
— Вовсе нет, ваша честь. Дети всегда стояли у миссис Рафаэль на первом месте. И, несмотря на то, что она была весьма занята, что ее бизнес очень вырос за последнее время, она всегда проводила с детьми гораздо больше времени, чем ее муж.
Сильви хлопнул ладонью по бумагам:
—
— Неправда! — пылко возразила я. Я не могла больше сдерживаться, не могла спокойно слушать человека, который порочил меня, не зная при этом обо мне ровным счетом ничего.
Несмотря на то что мой протест прозвучал очень тихо, судья бросил на меня негодующий взгляд.
— Миссис Рафаэль, это слушание. Все ваши слова совершенно ничего не значат, пока вы не начнете давать показания под присягой. А сейчас ваш адвокат говорит за вас. Вы поняли меня?
Мое сердце билось так громко, что на секунду мне показалось, что судья отругает меня еще и за это. Я была вынуждена молча кивнуть.
— Хорошо. — Сильви взял мои письменные показания.
— Ваша честь? — вмешалась Кармен.
Вздохнув, он с усталым и несколько снисходительным видом отложил бумаги:
ѕ Да?
— Миссис Рафаэль никогда намеренно не подвергала детей опасности. Она готова поклясться в этом под присягой. Мы также можем предоставить свидетеля, который подтвердит, что она прилежная мать.
Судья бросил взгляд на часы, которые лежали перед ним.
— Нет времени.
Нет времени… Нет времени?! Решалась моя судьба, судьба моих детей, а у него нет времени?
Сильви потянулся, взял чистый лист бумаги и начал говорить, одновременно записывая свои слова:
— Поскольку обе стороны так и не смогли договориться о том, кто примет на себя опеку над детьми, я назначаю судебного куратора, чтобы изучить данное дело. Вы можете предложить какую-нибудь кандидатуру? — Сильви пристально посмотрел на Кармен через очки.
У меня упало сердце. Мы обсуждали с Кармен подобное развитие событий, но я все же надеялась, что этого не произойдет. Изучение дела займет еще тридцать дней, а мне очень хотелось, чтобы все решилось сегодня, сейчас.
Сначала выбор Кармен пал на работника социальной сферы Нору Спеллман. Она находилась в разводе, одна воспитывала троих детей и, без сомнения, отнеслась бы ко мне справедливо. Но она олицетворяла собой все, что так ненавидел судья Сильви. Он отклонил бы ее кандидатуру, и мы потеряли бы право голоса. Поэтому, как мы и договорились в субботу, Кармен назвала другое имя.
— Энтони Тумей, адвокат в адвокатской конторе Кон и Нугент. Он сторонник традиционных взглядов, но справедлив.
Судья посмотрел на Артура Хейбера.
— Вы знаете Энтони Тумейя?
— Я знаю, — ответил Артур. Его неодобрение едва можно было уловить по твердо сжатым губам и опущенному подбородку.
— Кого предлагаете вы?
— Питера Хейля.
Кармен быстро перевела дыхание, но ничего не сказала. Я могла только догадываться, что ей не хотелось, чтобы за мое дело брался Питер Хейль. А если не хотела она, то не хотела и я. У меня не оставалось выбора.
— Я назначаю Дина Дженовица, — объявил судья и записал это имя у себя в блокноте. — Психолог. Доктор философии. Его офис находится на Кэмбриджской улице. Если он не свяжется с вами сам в течение недели, позвоните ему.