Когда смерть – копейка…
Шрифт:
В каюте загудел телефон.
– Твой?
– Нет, мой жужжит не так мерзко.
Вадим согнулся и нырнул в глубину каюты.
– Ого! Не поверишь – сам пан Азбель ко мне на связь пожаловал! Ага…, да…, чего ты, бросай свой драндулет, потом починим, приезжай сюда на такси, мы тут тебя давно уже ждём. Какой дождь?! В городе? Прогноз? Какое «Авторадио»?! Нормальная у нас в яхт-клубе погода, Глеб тут вот кофе на солнышке трескает! Ну, смотри сам… Пока.
– Марек говорит, что не может приехать, машина вроде как у него сломалась. – Вадим засмеялся. – Голосок какой-то у него сегодня гнусненький, чувствую, чего-то недоговаривает наш кореш. Отмазывается, что вроде как по радио дождь на после обеда обещают. Чего-то он мутит, поверь мне, неспроста он сегодня не приехал! Он же ведь как крыска – всегда все неприятности за два дня вокруг чует. Сам такой весь добрый из себя, внимательный! Спрашивает, скоро ли мы выходим, желает успешного плавания! Тот ещё куркуль сионистский…
– Ладно, ясно – кучерявого не будет, зря ждали. Давай мотор ставить. А ты, Глеб, случаем, не куркуль?
– Не-а. Я трачу деньги невнимательно.
– Ну ты загнул! Ты же не всё можешь себе позволить, чего хочешь, да? А если бабки немеряные на чего-нибудь тебе, например, будут нужны? А если край как чего вдруг захочется? Ну не можешь же ты «Хаммер» себе купить или виллу какую-нибудь, а ведь хочется, небось, а?! Облизываешься, небось, а не можешь!
Капитан Глеб, до этого внимательно подсоединявший бензобак к мотору, исправно закончил работу, оглядел испачканные руки, аккуратно вытер лоб запястьем, прищурился на Назара из-под козырька и негромко произнес.
– Ошибаешься, дорогой, ошибаешься…
Не ожидая ответа, наклонился за борт, ополоснул руки в воде, брызнул немного себе на лицо и тщательно вытерся носовым платком.
– Ну, чего примолк, шкипер? Командуй на выход. Или, послушай, плесни-ка лучше мне ещё кофейку на дорожку, можно?
– Заодно расскажи мне, как там у вас с костром-то тогда всё произошло.
Вадик ответил из каюты не сразу. Потом, не выходя на палубу, протянул кружку Глебу.
– Держи, наркоманствуй… А чего ты про взрыв-то надумал разговаривать?
– Любопытные мысли мне в голову в последнее время приходят. Спать мешают, тревожат. Вот ты и успокой меня, расскажи чего-нибудь хорошее, не стесняйся.
Назаров опёрся плечом о каютную стойку.
– Ну, чего.… Приехали мы тогда вместе с Мареком. Нет, постой, он первый, с самого утра подъехал, жерлицы хотел поставить в затоне, правильно! Я мясо привез… Точно! Он обещал, что дрова приготовит и запалит уже. Но Марек и правда тогда дождался меня, встретил, всё нормально было.
Я в пятницу, ну, в ту пятницу, понимаешь, наказал своим посмотреть у меня зажигание. А они забухали перед этим, день рождения вроде как у моего электрика, Эдика, был, что ли, не знаю. Короче, не сделали они тогда мне ничего, приехал я на реку и сразу же полез под капот. Расстроился ещё немного по этому поводу, что не пикник получается у меня в законный выходной, а опять с машиной приходится возиться.
Потом Герман позвонил, сказал…, да, что управился со всеми делами быстрее, чем думал, и что уже подъезжает. Кучерявый тогда всё нервничал у костра, а после звонка Данилова вообще бросил дрова подкидывать и ушел на реку, рыбачить. Перед этим ещё и психанул на меня круто без причины… А, вспомнил почему! Я ему тогда предложил коньячка для здоровья хряпнуть… Потом приехал Данилов. Поверь, Глеб, ну, никто же не знал, что он припрётся туда с Маринкой!
Галька Азбелевская с Жанкой где-то в городе вместе тогда потерялись, они должны были за припасами какими-то на рынок заехать, вроде как зеленью затариться, не знаю… Моя-то Людмила не захотела тогда с Жанкой встречаться, придумала для всех, что Эмка приболела, вот она с ней и осталась дома.
– А Серовы были?
– Не. Эта выдра давно уже с нами никуда не ездит.
– Серого, чего, одного, без жены, тоже не взяли?
– Буду я ещё с ним возиться! Выпьет граммульку, опять сопли начнёт распускать… Дак вот, помню ещё, что нашёл я тогда Эмкины конфеты в бардачке, крикнул Маришке, чтобы она их забрала, она вроде как ответила: «Сейчас, сейчас…», потом грохнуло, ну, а потом это всё и началось…
Я-то стоял рядом, за кустами. Мне прилично плеснуло землей в рожу-то, бровь разбило. Я упал за машину, прикинул ещё тогда: «Не фига себе, ребятки разборки на праздники затеяли!». Стопудово, Глеб, я подумал, что кто-то из городского молодняка чего такое замутил там между собой! К девчонке-то я первый тогда подскочил, схватил на руки-то, поднял. Да чего уж там, поздно было…
Свою машину я после этого почти месяц до ума доводил. Две дырки в дверях были, палец свободно пролезал, пассажирскую менять пришлось, пацан у меня в автосервисе потом вторую дверь долго рихтовал, шпаклевал, ну всякое такое. Вертел он тогда её, крутил, чего-то всё равно внутри дребезжало. Когда он разобрал полностью дверь-то, ещё вытащил из неё десять копеек. Откуда – никто не знает.
– Ну, вот вроде, как и всё. – Назаров уставился через очки вниз, потер носком башмака какое-то неясное пятнышко на палубе.
Глеб мягко посмотрел на Вадима.
– Знаешь, Панас вздумал тут меня позавчера своими деликатесами откармливать, посидели с ним, повспоминали разное школьное. Чего только же с нами тогда не было?! Магний воровали, в отходах на заводской свалке куски титана находили. Помнишь, ты ещё главный у нас был по карбиду, доставал его где-то у строителей…?
– Ага! – Вадим азартно подхватил тему. – Бомбочку-то магниевую на школьном стадионе вечером тогда грохнули, помнишь?! Чисто сделали! Всё по науке – провода, дистанционный взрыватель из лампочки для фонарика, серы со спичек туда накрошили! Наша классная с физичкой в темноте так орали…
Назаров внезапно замолчал.
– Ты это к чему? Да не было у меня в пакете тогда ничего, кроме мусора, понимаешь, ни-че-го! Жанке я уже тыщу раз объяснял, ментам, Мареку…, теперь вот ты пристаешь…
Глеб не отрывал от него внимательного взгляда и молчал.
Назар тоскливо махнул рукой.
– Ладно, допрашивай.
– …Когда я собирался на пикник-то этот несчастный, думал, чтобы бумажки ненужные из конторы своей сжечь. Ну, стол личный рабочий специально почистил перед выходными. Билеты старые командировочные, ну, те, что по отчетам не прошли, валялись уже давно, договоры с печатями старые, ненужные тоже уже, с подписями разные бумаги. Ну, понимаешь, чтобы не выбрасывать это всё на помойку, всякое ведь бывает… А так, думал – сожгу и всё, голова не болит. Скрепки, кнопки случайные высыпал в пакет, может мелочь была ещё какая в ящике, завалялась – не знаю, вряд ли… Кружку свою любимую пивную, которую мы из Мыркинских бань перед выпускным спёрли, помнишь? Ну, разбил я её нечаянно за день до этого, тоже в том пакете выбросил.