Когда сойдутся тени
Шрифт:
— Откуда узнали, что он — перерожденный?
— Суэмцы такие вещи нутром чуют. Они могут сразу распознать — байм перед ними, или верный.
Марк помог Кей сесть в седло, вскочил сам на коня.
Гооксена связали быстро. Смаик перекинул его на спину своей лошади, так, что голова незнакомца свешивалась с одной стороны, а ноги — с другой. Отряд снова двинулся в путь.
Ехали шагом, как всегда, берегли лошадей. Связанный человек мычал сквозь тряпичный кляп, извивался и дергался какое-то время. Но вскоре успокоился,
— Вот и хорошо, парень, не суетись, — лениво похвалил его Смаик, — мы тебя отпустим, только отъедем подальше от этих мест. А то вдруг где-то рядом твои дружочки. Ты предупредишь их, и захочется вам грабануть людей мирных и невинных. А мы вот отвезем тебя, братец, на край леса и там отпустим. Да. И сухариков еще дадим на дорогу. Пока ты до своих доберешься — нас и след простынет. Так что, ты уж не обессудь, не обижайся на нас.
— О чем ты там, Смаик, с чужаком разговариваешь? — спросил его Кассаэл.
— Это я его успокаиваю. А то не очень красиво вышло, пришел к нам человек чайку попить, а мы его связали и везем куда-то, — оправдывался Смаик.
— Ничего, переживет, — резко бросил Марк, — не поверю, что в тот момент, когда он подошел к нашему костру, никакой подлой мысли у него в голове не было. Скорей всего какие-то планы у него были, но очень уж голодный он оказался, потому не выдержал и попросил у нас еды.
— Тэн, почему ты решил, что он перерожденный? — придержав коня, Кассаэл поравнялся с Тэном.
— Он говорил ложь. Деревня Коом-Кеей находится между городом Саас и замком Гаднаэми. Она не могла уцелеть. Скорее всего, она занята баймами, если Гзмарданум ее не сжег.
— Ну, может, он действительно с этой деревни, — предположил Кассаэл.
— Все равно он лгал! Деревенька не лежит на окраине торговых путей. В этой деревне стояли крупные мельницы, и изо всех окрестных ферм туда свозили пшеницу на помол.
— Мы не совершили ошибки, — коротко произнес Самэйн, — этот человек не суэмец. Я это чувствую.
Деревья нгурхори стали попадаться все реже и реже. Вместо них росли чахлые, низкие сосны, колючий, голый кустарник, засыпанный снегом, тонкие осинки.
По прежнему ехали шагом, лошадей не гнали — впереди была еще целая ночь пути.
К вечерней заре отряд выехал за пределы леса. Перед ними расстилалась покрытая тонкой, снежной пеленой равнина. Синие тени лежали на рыхлой, белой поверхности, горизонт хмурился фиолетовыми облаками, а на востоке алели последние отблески зари. У кромки леса остановились. Самэйн спешился, с помощью Смаика развязал пленного, напоил его из фляги сладким вином. Чужак сердито фыркал, блестел глубоко посаженными глазами и настороженно молчал.
— Ты извини за такое обращение, — спокойно сказал ему Самэйн, — но мы заботимся о своей безопасности. Мы готовы тебя отпустить, но сначала зададим тебе несколько вопросов. Если ответишь — получишь
Гооксен усмехнулся, прищурил глаза, медленно сказал:
— Смотря что вы хотите узнать.
— Ты один, или есть еще люди в лесу?
— В лесу всегда есть люди… Я не один.
— Наверное, это братья, дядья и прочие родственники, — догадался Сэм.
— Неважно…
— И вы действительно с деревни Коом-Кеей?
— Деревни уже нет, ее захватили, разграбили и сравняли с землей. А наша семья ушла заранее, мы не принимали участие в битве. Знаете ведь древнюю поговорку — умный видит беду и укрывается. Вот мы и укрылись, не стали рисковать. Да и что толку воевать с баймами, когда за ними эта летающая тварь — Гзмарданум? Мы ушли в лес. Правда, жратвой в лесу не разжиться. Так что теперь все наши усилия мы тратим на поиски еды.
— То есть на грабеж путников, — подсказал Марк.
Человек хмыкнул и ответил:
— Называй это как хочешь. Жить-то все хотят. Но на стороне баймов мы не воюем.
— Почему бы не попросить еды в Лионасе и окрестностях? — спросил Тэн.
Самэйн покачал головой:
— Их прогонят. Они перерожденные.
— Твои родственники станут нас преследовать? — задал еще один вопрос Марк.
— Они вас не видели. Мне следовало сообщить своим о вашем отряде, но со вчерашнего обеда я ничего не ел — мы едим один раз в день, экономим остатки продовольствия. Соблазнился я горячим чаем и ветчиной. Это была моя ошибка. Что еще вы хотите знать?
Мэн молча передал человеку круг сыра, мешочек сухарей, немного картошки и немного муки. Сказал:
— Вернемся обратно — подбросим еще продуктов.
Внезапно к незнакомцу приблизился Джейк и сказал с неожиданной резкостью:
— Твоего деда зовут Маик-Кеи-Хони?
Гооксен удивленно вскинул голубые глаза на Джейка, перестал улыбаться и спросил:
— Ты, видать, пророк, благословенный? Моего деда так и зовут.
— Твой дед май-нинос. Потому вы не перерожденные. Вы можете покаяться в содеянном во имя Сына Создателя и вам будет прощено. Вы станете искупленными. Ибо такова о вас воля Отца. Бери продукты и иди к своим, и да хранит вас Создатель от зла.
Видимо, Гооксен не сразу поверил, что его вот так просто отпускают, снабдив едой. Какое-то время он смотрел на спокойное, ясное лицо Джейка, но потом выпрямился, нахлобучил на голову капюшон и, подобрав мешки с продуктами, сказал:
— Что ж, и вы будьте благословенны, праведные.
Отряд снова двинулся в путь. Лучи уходящего солнца последний раз пробились сквозь хмурые, тяжелые облака, окрасив их края в тревожный, алый цвет, и погасли. Надвигалась холодная, зимняя ночь.
— У тебя было знание от Создателя об этом человеке, Джейк? — нарушил молчание Мэн, поравнявшись с Джейком.