Когда-то был человеком
Шрифт:
Разумеется, об аргументации Вы должны позаботиться сами.
Прошу Вас ни в коем случае не расценивать мое предложение об оказании помощи как одобрение программы эскалации гонки вооружений, проводимой Вашим правительством, а также многочисленных актов военного вмешательства Вашей страны во всем мире.
С вежливым приветом Дитрих Киттнер»
США не приняли от меня помощи. Госпожа Шлёдер хотя и поблагодарила меня по всей форме за мое «любезное предложение», однако ответила отказом. На этот раз причиной оказалась «нехватка времени».
7.
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПОВЕСЕЛИЛА МИНИСТРА
Это письмо не требует больших предисловий, ибо история действительно разыгрывалась так, как это описано. Она ко всему прочему доказывает, что меня следует понимать буквально, когда на часто задаваемый мне вопрос: «Откуда вы берете идеи?» – я так же часто отвечаю: «У нас в стране буквально спотыкаешься о темы». В то же время между строчек читается и серьезное предостережение: даже имея самые патриотические намерения, в ФРГ легко прослыть партизаном, особенно если всерьез воспринимать заявления некоего министра и поступать в соответствии с ними.
Кристель и Дитрих Киттнер, решившие прогуляться по лесу
«Заказное господину министру обороны доктору Манфреду Вёрнеру в собственные руки
5300, Бонн
Уважаемый господин министр!
В этом письме я должен рассказать Вам, что сегодня произошло со мной и моей женой в лесу. Делаю это в простых выражениях, чтобы Вы все правильно поняли.
Итак: мы только что возвратились с гастролей, погода стояла прекрасная, вечер у нас был не занят. И мы решили отдохнуть, прогуляться по лесу неподалеку от Хаммельбурга (Нижняя Франкония). Мы очень радовались этому, так как нам нечасто выпадает возможность так прекрасно отдохнуть и расслабиться.
Сначала все шло хорошо. Светило солнце, было тепло, слышалось веселое пение птиц, по краям тропинки пышно цвели травы, и я даже сорвал с дерева яблоко и с удовольствием его съел (хотя сегодня никто уже не знает, можно ли их еще употреблять в пищу).
Когда мы, пройдя поле, углубились в лес, в том месте, где скрещиваются две тропинки, я внезапно упал. Какие-то гнусные хулиганы (а может, террористы?) натянули проволоку на высоте примерно семи сантиметров от земли. Она была железной и натянута на металлические колышки, окрашенные (какое коварство!) в оливково-зеленый цвет, с явным расчетом на то, что ее не сразу заметишь. (С тех пор оливково-зеленый цвет ассоциируется у меня с коварством.) Я здорово обозлился, но тут же сообразил: никакие это не хулиганы и не террористы, это наш бравый бундесвер, который во исполнение своего долга по обороне страны позаботился о том, чтобы я пропахал носом землю. Это были маневры, как нам вскоре стало ясно.
И хотя щит общества АДАК [36]на дереве предостерегал: «Лес – это не свалка», – повсюду на траве и на ветках кустов были разбросаны куски красного пластика с надписью «Мины». Сначала мы ужасно перепугались. Затем я обнаружил сумку, висевшую на колышке, по-видимому, кем-то забытую. Когда я заглянул в нее, чтобы узнать, кому она принадлежит, то увидел подробный план минного заграждения с пояснением, сколько нужно времени, чтобы преодолеть его. А именно: от 10 до 900 минут, смотря по тому, требуется ли готовить проход для механизированного транспорта или прокладывать обыкновенную пешеходную тропу, а также в зависимости от технической оснащенности проходчиков.
Подразделения бундесвера, участвовавшие в маневрах под кодовым названием «голубые», «заминировали» участок, поэтому нападающая сторона – «красные» (как нас учили еще в школе, красные постоянно только тем и занимаются, что на кого-то нападают) должны были действовать с учетом этой ситуации. На обратной стороне плана следовало точно указать, какие материальные и людские потери имелись в ходе преодоления минного заграждения, иными словами – какое количество человеческого материала попадет «в отходы».
По счастью, у нас обошлось без смертоубийств. Я только перемазал брюки, да еще болело правое колено. Разумеется, я точно не знаю, какие правила действуют во время маневров, возможно, меня следует отнести к категории «гражданских лиц, погибших по ошибке в ходе боевых операций».
Затем я еще раз исследовал записку с планом и в конце обнаружил жирный штемпель: «Разглашению не подлежит – только для служебного пользования». Мы с женой ужасно перепугались. Вы же сами знаете от ведомства по охране конституции, что враг подстерегает повсюду, стремится выведать служебные тайны. А здесь полюбуйтесь: служебные документы спокойно лежат в лесу без присмотра!
Итак, мы побыстрее спрятали записку, чтобы она не попала в чужие руки. Направляю ее Вам, господин министр, в качестве приложения заказным письмом, так же как и три других служебных документа, которые мы обнаружили на отрезке пути протяженностью в два километра, неподалеку от сотен других мин. Пожалуйста, в будущем относитесь к ним более внимательно!
В стремлении помочь нашему бундесверу в выполнении стоящих перед ним нелегких задач нам с женой пришла тогда в голову еще одна хорошая идея. У меня в ушах до сих пор звучит как заклинание предостережение министерства внутренних дел, что движение сторонников мира «направляется коммунистами» или по меньшей мере находится «под их влиянием». А мы все знаем, что наш министр внутренних дел и сам бы никогда не запятнал уста ложью, и другим бы не позволил. Стало быть, по меньшей мере 50 процентов населения нашей страны, будучи сторонниками движения за мир, вне всякого сомнения, попали под коммунистическое влияние!
Представляет ли себе кто-нибудь, какие это может повлечь последствия в случае военных действий? Партизаны!!! Многие чины бундесвера, находящиеся на высоких постах, убедились в этом на собственном опыте последних боев под Москвой…
После длительного обсуждения мы с женой пришли к выводу, что подобные соображения командование бундесвера, планировавшее маневры, по легкомыслию не взяло в расчет – в противном случае оно выставило бы охрану перед минными заграждениями.
Вот тут мы могли оказать ему помощь! Я счел за благо сменить свою роль убитого гражданского лица на партизана – хотя и находящегося под коммунистическим влиянием, но все же живого, с тем чтобы придать маневрам более реалистический характер. На месте обнаруженного мною плана минных заграждений я положил в оливково-зеленую сумку свою записку: «Эта территория нами разминирована. Для красных – свободный проезд».
С тем чтобы все это выглядело еще более достоверно, приписал: «Мы приветствуем наших освободителей».