Когда умирают боги
Шрифт:
Лавджой, серьезный человек, оставался безучастным к славе, и к блеску. Вдовец, к тому же последние десять лет бездетный, он решил в свои преклонные лета посвятить остаток жизни общественной службе. Будь сэр Генри католиком, он, скорее всего, пошел бы в священники. А так он стал судьей, отдаваясь новому делу с почти религиозным пылом, заставлявшим его каждое утро появляться в своем офисе на Куин-Сквер еще до восьми часов.
Воздух в ту субботу был прохладен и благословенно чист благодаря сильному ветру с востока. Остановившись на хорошо освещенном углу, как раз напротив общественной палаты, Лавджой купил плюшку у мальчишки-разносчика, а затем замешкался, так как его внимание привлек высокий молодой человек в элегантной треуголке и накидке, который пробирался сквозь толпу уличных торговцев и молочниц.
– Как вы сегодня рано, милорд, – сказал Лавджой, когда с ним поравнялся виконт Девлин.
Обитатели Мэйфера [7] редко покидали свои дома до полудня. Но потом, взглянув на вечерний наряд виконта, Лавджой понял, что вряд ли юноша добрался до своей постели вчера ночью – во всяком случае, если он и добрался до постели, то явно не до собственной, решил шокированный судья после минутного раздумья.
Странные янтарные глаза молодого человека зажглись слабым блеском, словно он проследил за ходом мыслей Лавджоя и его позабавило неодобрение судьи. Но его веселость быстро исчезла.
7
Фешенебельный район лондонского Уэст-Энда.
– Вы слышали о том, что в Павильоне обнаружили тело маркизы Англесси?
– А кто об этом не слышал? – отозвался Лавджой, пока виконт подстраивался к его шагу и они вместе пересекали площадь. – И вот что я вам скажу: мне не нравятся некоторые слухи, которые до меня доходят. Все это может привести к беде. К большой беде. Королевскому семейству подобный скандал сейчас совершенно не ко времени.
Лавджой покосился на своего спутника, но лицо Девлина оставалось невозмутимым. Либо он не слышал разговоров о так называемом Ганноверском проклятии, либо решил, что будет мудрее их не комментировать. Вместо этого он сказал:
– Я узнал, что Гиневра Англесси покинула свой дом на Маунт-стрит в среду утром в наемном экипаже.
Лавджой остановился как вкопанный.
– Вы хотите сказать, она была здесь? В Лондоне?
– Именно так. Самое вероятное, что ее и убили здесь.
– Боже милостивый! Где?
– Не знаю. Было бы неплохо, если бы я мог поговорить с кучером. Лакей не может припомнить номер экипажа, но ему кажется, будто бы кучер был из Йоркшира.
Лавджой вздохнул со стоном.
– Вы хотя бы представляете, сколько в городе кучеров наемных карет родом из Йоркшира?
– Нет. Но надеюсь, вы представляете.
Судья пытливо взглянул на красивого худощавого молодого вельможу.
– Зачем вы в это ввязываетесь?
Девлин округлил глаза, изображая искреннее удивление.
– Если я правильно помню, это ваша идея, что я могу оказаться полезным в таком деликатном деле.
– Вы сами рассказывали мне, якобы взялись за расследование прошлогодних убийств из сугубо личного интереса. Так каков ваш интерес в деле об убийстве леди Англесси?
– У меня есть причины.
– Угу. Это-то меня и пугает.
Наклонив голову, чтобы скрыть улыбку, виконт повернулся и собрался было уйти, но, сделав шаг, остановился.
– Вы ведь интересуетесь научными достижениями?
Лавджой гордился тем, что с усердием следил за развитием науки. Но он не знал, откуда Девлину стало об этом известно.
– Да. А что?
– Вы, случайно, не знаете, где сегодня будет проходить подъем на воздушном шаре?
Подъем на воздушном шаре должен был состояться тем же утром, в одиннадцать часов, на Сен-Джордж-Филдс, на южном берегу Темзы.
– Темное это дело, – изрек Том, когда они подъезжали к лугу и над вершинами деревьев уже виднелись полотнища красного и желтого шелка, начинавшие принимать форму шара. – Людям природой не дано летать среди облаков.
Себастьян рассмеялся и передал мальчишке поводья.
– Держи экипаж подальше от толпы. Я слышал, эти аппараты иногда загораются, что вызывает панику.
Том деловито кивнул.
– Об этом, ваша светлость, можете не волноваться. Я и близко не подъеду к этой штуковине.
Продолжив путь пешком, Себастьян с трудом протолкнулся на поле. Поглазеть на воздушный шар собралась пестрая толпа: господа в цилиндрах и дамы с зонтиками вперемежку с принаряженными торговцами и обычной шушерой – ворами, головорезами и карманниками. Прохладный утренний ветерок утих, день обещал быть тихим и жарким. Торговля пивом шла бойко, из бочонков поднимался густой аромат солода и смешивался с запахом травы, нагретого газа и разгоряченных, тесно прижатых друг к другу тел.
Виконт нашел Моргану, сводную сестру Гиневры Англесси, недалеко от ревущей топки, медленно заполнявшей газом шелковый чехол. Высокая костлявая женщина с длинным, резко очерченным лицом и веснушчатой кожей, Моргана не обладала ни округлыми формами сестры, ни обаятельными манерами. Она пришла в сопровождении камеристки с топорным лицом, отдавая дань приличиям, хотя Себастьяну показалось, будто Моргана Куинлан принадлежит к тому типу женщин, которые сами способны постоять за себя.
– Прошу прощения. Леди Куинлан, не так ли? – произнес Себастьян, приподнимая шляпу. – Не подскажете ли мне имя джентльмена, совершающего сегодняшний подъем на шаре?
– Этот «джентльмен» на самом деле дама, – ответила леди Куинлан, указывая на миниатюрное, смахивающее на птичку создание в шляпе с пером и узкой юбке, которое металось вокруг плетеной корзины и проверяло крепежные канаты, удерживавшие аппарат на земле, – знаменитый французский воздухоплаватель Мадлен-Софи Бланшар. Вам нет необходимости притворяться, милорд. Я знаю, вы расследуете обстоятельства смерти моей сводной сестры. – Она улыбнулась с каким-то мрачным удовольствием при виде краткого замешательства своего собеседника, а потом добавила: – Мне рассказала леди Портланд.
Себастьян, запрокинув голову и прищурившись от солнца, наблюдал, как шар наполняется горячим воздухом, блестя на фоне ярко-синего неба цветным шелком.
«Гиневра с детства дружила с моей женой Клэр», – упомянул в разговоре Портланд. Вполне логично, что леди Портланд поддерживала отношения и с сестрой Гиневры.
– Ума не приложу, чем, по-вашему, я могу помочь, – продолжала леди Куинлан, как и Себастьян, не сводившая глаз с вздымающегося над их головами шелка. – Мы с Гиневрой никогда не были близки, даже в детстве.