Когда умирают боги

Харрис К. С.

– Я узнал от Пола Гибсона, что он сообщил вам результаты вскрытия, – сказал Себастьян.

Англесси кивнул.

– Он считает, что мою жену отравили. – Маркиз поднес руку к лицу и потер прикрытые веки двумя пальцами. – Смерть от кинжала была бы гораздо милосерднее. Быстрой. Относительно безболезненной. Но цианид? Боже милостивый, как она, должно быть, страдала. У нее было время понять, что она умирает. Не могу представить, о чем она думала в последние минуты. – Он уронил руку, открыл глаза, в них читалась боль. – Кто это сделал? Кто мог такое с ней сотворить?

Себастьян не потупился под измученным взглядом старика.

– Беван Эллсворт заявляет, что ребенок, которого носила леди Англесси, не ваш.

Необходимость заставила виконта произнести эти резкие слова с безжалостной прямотой. Маркиз дернул головой от неожиданности и гнева. Он попытался сделать шаг вперед, но споткнулся на неровной плитке и едва успел уцепиться за край ближайшего железного столика.

– Как вы смеете? Как у вас язык повернулся сказать такое? Я вызывал на дуэль и за меньшее.

Себастьян сохранил самообладание.

– Он не единственный, кто это утверждает. Народ на улицах убежден, что она была любовницей регента.

Маркиз побелел, его тощая грудь так сильно вздымалась с каждым вдохом, что на секунду Себастьян испугался, не перегнул ли он палку.

– Это неправда.

Себастьян не дрогнул под яростным взглядом старика.

– Тогда помогите мне. Я не смогу выяснить, что на самом деле случилось с вашей женой, если не буду знать правду.

Англесси отвернулся, на глазах у собеседника превратившись в совсем дряхлого, усохшего старичка. Взяв в руку лейку с длинным носиком, он пошел наполнить ее к насосу. Налив в лейку воды, он так и остался стоять на месте, склонив голову.

Когда, наконец, он заговорил, то в голосе его звучала усталость. Покорность.

– Нелегко в последние годы жизни сознавать, что после твоей смерти все твое добро будет пущено в распыл беспутным человеком.

Себастьян молча ждал. Через минуту Англесси набрал в легкие воздух и продолжил:

– Мы с Гиневрой оба вступали в этот брак, прекрасно сознавая, что делаем. Она понимала, что мне нужна молодая жена, которая должна произвести на свет наследника, а я знал, что ее сердце принадлежит другому.

– Она сама вам рассказала?

– Да. Она решила, что я заслуживаю знать. Я за это ее уважал. Надеялся, что мы в конце концов станем друзьями. Это, как мне кажется, нам удалось.

Друзья. Довольно скромная цель для мужа и жены. Хотя не многие пары их круга достигали таких отношений.

– Моя вторая жена, Шарлотта, не отличалась здоровьем, – сказал Англесси, крепче сжимая ручку лейки. – Последние пятнадцать лет нашего брака я в основном вел жизнь монаха. Другие на моем месте обзавелись бы любовницей, но я этого не сделал. Наверное, это была ошибка.

В старину говорили, что мужчина теряет способность спать с женщиной, когда он перестает с ней спать. Видимо, в этом старом изречении большая доля истины, решил Себастьян.

Англесси начал осторожно поливать корни высаженных в ряд папоротников.

– Я так и не сумел стать настоящим мужем для Гиневры. – Острых высоких скул коснулся легкий румянец, да так и остался. – Она старалась. Мы оба очень старались. Она понимала, как для меня важно получить сына. Но в конце концов стало ясно, что ничего этого не произойдет.

Маркиз помедлил, но затем с усилием продолжил:

– Два года тому назад я предложил ей завести любовника, который мог бы стать отцом наследника, в общем, сделать то, чего не мог сделать я. – Он повернул голову и посмотрел на Себастьяна. – Вы считаете подлостью, что мужчина толкает собственную жену на измену, чтобы лишить наследства родного племянника, отдав состояние чужому ребенку?

– Я знаю Бевана Эллсворта, – просто ответил Себастьян.

– А-а. – Англесси перешел к полке с орхидеями. – Насколько я помню, это был единственный раз, когда Гиневра по-настоящему разозлилась на меня. Я слишком многого попросил у нее – ни один мужчина не должен обращаться с подобной просьбой к жене. Она заставила меня почувствовать себя так, будто я попросил ее пойти на панель, что, по сути, наверное, так и было. А потом, прошлой зимой… – Он умолк, глядя на пышные кущи экзотических папоротников, жасминов, гардений и нежных китайских роз. Маркиз попытался продолжить: – Прошлой зимой она пришла ко мне и сказала…

– Сказала, что согласна? – подсказал Себастьян, когда стало очевидно, что старик не в силах договорить.

– Да, – едва слышно прошептал он.

Себастьян, стоя в центре теплицы, дышал горячим, насыщенным запахами воздухом. Из дальнего угла доносилось журчание фонтана, стекавшего в маленький пруд с золотыми рыбками. Рядом канарейка в клетке наполняла утро песней, которая должна была звучать весело, но вместо того в ней слышались скорбь и отчаяние.

– Как звали ее любовника?

Англесси вылил последнюю воду из лейки да так и остался стоять, уставившись на влажную темную землю перед собой.

– Я решил не спрашивать. Не хотел знать.

– А это не мог быть тот, кого она любила еще до замужества?

Он помолчал немного. Очевидно, эта мысль никогда не приходила ему в голову.

– Возможно. Но честно, не знаю.

Себастьян прикинул, что в прошлую зиму шевалье должен был закончить учебу в Оксфорде. А что, если двое бывших возлюбленных снова встретились в Лондоне и решили вступить в связь? Завязать те отношения, на которые ее муж уже дал согласие?

– Вам известно, где они обычно встречались? – спросил Себастьян.

– Нет. Разумеется, нет. – Англесси выдержал паузу. – Вы полагаете, этот человек… тот, которого Гиневра взяла себе в любовники… и есть убийца?

– Вполне вероятно. Как вы думаете, был ли у вашей жены повод отправиться на Гилтспер-стрит в Смитфилд?

– Смитфилд? Боже милостивый, нет. А почему вы спрашиваете?

Себастьян посмотрел старику прямо в глаза.

– Она ездила туда в наемном экипаже в тот день, когда была убита.

Себастьян увидел, что маркиз не кривил душой, он действительно не знал, что его жена ездила в Смитфилд. Тогда Девлин сменил тактику.