Когда в прицеле любовь
Шрифт:
– О, ты дома! А я думала, ты в городе! – воскликнула экономка. – Давай я тебя покормлю, скоро за Игнатом ехать!
– А мы одни? Игорь Дмитриевич разве уехал? – удивилась Жанна.
– Да, уже давно! А что?
– Да так! Не нужно обеда, я уже и так опаздываю!
Жанна отправилась в гараж. Место, на котором обычно стояла машина Ирины Владимировны, больно кольнуло глаза. Она вывела из гаража «форд» и отправилась в школу за Игнатом.
Спустя два дня за завтраком Максим Максимович попросил Жанну принести ему ключи и документы на «форд». Не понимая, что происходит, она сходила в свою келью и, вернувшись в столовую, положила все на стол перед хозяином. Решив, что ее увольняют, она
– Хорошо! – кивнул Максим Максимович. – А что вы побледнели? Плохо себя чувствуете?
– Нет! Все в порядке! Я свободна?
– Вы ведь даже не позавтракали!
– Спасибо, я не голодна! – стараясь скрыть подступившие слезы, отказалась от еды Жанна.
– Бросьте! Вам сегодня, насколько я помню расписание сына, предстоит провести почти весь день в городе! Глядя на вас, и мальчик не ест!
– Вы сказали, что я свободна! Когда мне собирать вещи? – прямо спросила Жанна.
– Я ничего подобного не говорил! Вы что, собрались уйти от нас, даже не поставив меня в известность? – замер с чашкой у рта Максим Максимович.
– Но без машины…
– Ах! Это?! Так у вас уже другая машина! В гараже стоит «нексия». Документы в бардачке. Ключи там же. Я забыл вам сказать. «Форд» я решил убрать. Так что работайте спокойно!
У Жанны отлегло от сердца. Она была уверена: Игорь Дмитриевич сделал все возможное, чтобы Максим Максимович избавился от нее. Оказалось, что ей всего лишь поменяли автомобиль. В обычных заботах об Игнате прошла еще неделя. Траур по Ирине Владимировне продолжался, Жанна старалась занимать все внимание мальчика, чтобы он легче перенес потерю. В субботу день выдался на удивление солнечный и теплый. Природа словно решила порадовать людей коротким возвратом к лету. После завтрака Максим Максимович не уехал, как обычно, в город, остался дома. Жанна предложила Игнату погулять. Мальчик принял предложение без особого восторга, но согласился. Видно было, что ребенку нелегко. Неспешно пройдясь до прудов, Игнат вдруг повернул назад.
– Что-то не так? – забеспокоилась Жанна.
– Нет, просто давай вернемся к дому. Я хочу побыть с папой.
– Хорошо! – согласилась Жанна.
Они медленно шли по тропе, причудливо петлявшей среди раскидистых кустов сирени. Неожиданно впереди мелькнул знакомый силуэт Максима Максимовича. Он торопливо спускался в ложбину, где находился старый, оставшийся с давних колхозных времен гараж. Неприглядный, с дырявой крышей и покосившимися воротами, он не заинтересовал никого их живущих в поселке. Так и пропадал. Игнат заторопился. Жанна едва поспевала за ребенком. Когда они вышли на прогалину, где находилось полуразрушенное строение, Жанне стало не по себе. Отремонтированная крыша. Солидные железные ворота. От недавно поставленного столба к зданию тянутся провода. Самым удивительным было то, что буквально две недели назад ничего этого и в помине не было. Максима Максимовича нигде не было видно. Игнат негромко ухнул и побежал к воротам. Жанна бросилась за ним. Дверь, новая, недавно поставленная, оказалась приоткрытой. Игнат юркнул в нее. Жанна не успела его остановить.
Яркий свет ударил по глазам. Прямо посреди залитого беспощадным электрическим светом гаража стояла изувеченная машина Ирины Владимировны. Приподнятая на подъемнике, наполовину разобранная. Возле нее возились какие-то люди в рабочих комбинезонах. Максим Максимович стоял рядом с ними, наблюдая за работой. Поодаль, почти в таком же состоянии, на колодках висел «форд», на котором прежде ездила Жанна. Игнат подбежал к отцу, вцепился в его руку и не отрываясь смотрел на залитое запекшейся кровью сиденье и панель автомобиля. В мгновение ока Жанна оказалась рядом с ними.
– Боже, Максим, это?… – воскликнула она и осеклась.
– Да! Это машина Ирины. Ребята ищут причину катастрофы. Идемте на свежий воздух!
Максим Максимович повел Игната к выходу. Жанна, опустив голову, понуро поплелась следом. Ее смутила собственная несдержанность. Она назвала его по имени и теперь ожидала возмущения и отповеди.
Под деревьями уже не пахло разлитым маслом, бензином и гниющей кровью. Можно было перевести дух.
– Не смотрите на меня как на чудовище! Я не верю, что произошел несчастный случай! Как ни пытается меня в этом уверить наш дорогой Игорек. Кстати, Жанна, можете называть меня по имени. Только зря вы привели сюда Игната, не нужно ему на это смотреть. Да и вы тоже побледнели! – Максим Максимович вгляделся в лицо Жанны.
Не отпуская руки сына, он направился к дому. Жанне ничего не оставалось, как пойти следом. Уже на пороге Максим Максимович остановился и, посмотрев на Жанну, сказал, обращаясь к сыну:
– Есть свежее и оригинальное предложение. Поедем-ка мы на рыбалку! Сто лет не рыбачил! И вы, Жанна, тоже собирайтесь. Есть у меня старый приятель. У него домик прямо на берегу озера. Лодка есть. Банька. Соглашайтесь! Завтра все равно выходной. Развеетесь, да и мы с Игнатом должны наконец побыть вместе!
– Я никогда рыбу не ловила! – с сомнением пожала плечами Жанна.
– Это не страшно! Собирайтесь! – настаивал Максим Максимович.
Кивнув в знак согласия, Жанна направилась в свою келью, на ходу обдумывая, что взять с собой и в чем ехать. Выбор оказался невелик: спортивный костюм да ветровка на все случаи жизни.
Ехать пришлось довольно долго. За окном «лендровера» мелькали тронутые осенней желтизной березы, краснели клены. Устроившись вместе с Игнатом на заднем сиденье, Жанна задумчиво глядела на пролетающие пейзажи и вспоминала такую же осень, только много лет назад. Тогда она только начала встречаться с Себастьяном. Однажды они отправились за город…
Стояла чудная погода. Несмотря на начало октября, солнце мягко согревало притихший парк. Опавшие листья шуршали под ногами. Синее без единого облачка небо раскинулось над землей. С печальным трогательным курлыканьем стаи журавлей улетали на юг. Себастьян провожал их взглядом, словно желая вот так же расправить могучие крылья и полететь на родину, где синее море плещется среди скалистых берегов, накатывается, шурша, на песчаные пляжи. В тот раз он впервые завел разговор о том, что хочет жить с Жанной в родной стране. Там его родные и близкие, там мама на завтрак подает на стол еще теплую гибаницу со свежим каймаком, а еще гуляш из фасоли, а после, когда утолен первый голод, на столе появляется гювеч. Прямо в горшке. Горячий, сочный, ароматный! А вечером можно заглянуть в ближайший ресторанчик и под бокал терпкого вина отведать чевапчичи или радшничи. Жанна тогда смеялась над незнакомыми названиями блюд, еще не представляя, как обернется ее жизнь. Тогда, в парке, Себастьян впервые поцеловал ее. Она до сих пор помнит вкус его губ, взволнованный шепот, неуловимо понятные слова на сербском языке, от которых кружилась голова.
Они долго стояли над по-осеннему прозрачной рекой. Держали друг друга за руки и говорили, говорили, говорили… А еще целовались, и не важно, что губы уже распухли и потеряли чувствительность, пустяк, что солнце опустилось за горизонт и вечерний холодок ощутимо покусывал щеки и руки. В город вернулись пешком. Транспорт уже не ходил. Себастьян вел усталую Жанну по ночным улицам и целовал под каждым фонарем.
Шоссе закончилось. Джип затрясло на ухабах проселка. Задремавший было Игнат проснулся и, узнав знакомые места, прильнул к окну.