Когда возвращается радуга. Книга 1
Шрифт:
Для валиде-султан и её внучки были в банях особые апартаменты, с отдельным входом, ведущим прямо из покоев главной дамы гарема. Конечно, обычным смертным, кроме прислуги, дорога сюда была заказана. Что касается кадин, практически жён, их крошечные бани обычно примыкали к собственным покоям. Вроде бы, и отличие, и удобство, но без бассейнов и фонтанов, в изобилии имеющихся в главном хаммаме, удовольствие было неполным. Да, привилегия, но не сравнимая с роскошью банных комнат валиде.
Утренние банные часы предназначались для икбал и одалисок, всю ночь ублажавших Повелителя. Или не ублажавших, если ещё не пришёл их черёд, но служивших для остальных напоминанием:
И ещё одной небольшой группке время для хаммама выделялось с самых первых рассветных часов. Для этих девушек, конечно, отводилось место подальше от бассейнов, в которых резвились икбал и избранные, и топчаны были попроще, но массажисты – сильней и опытнее, из тех, что могли вправлять вывихи, разминать сведённые мышцы, а при необходимости – поставить на место позвонок, втереть целебную мазь в растяжки… Там лечили. А ещё – помогали тем, кому надлежало держать себя в форме. Туда-то Айлин-ханум и собиралась нынче отвести новую подопечную, на которую возлагала большие надежды.
…В большом помещении перед основным залом, выложенном цветным мрамором и служащим раздевальной комнатой, девушек поджидали. На Ирис, как на худышку, особого внимания не обратили, а вот над Марджиной и Нергиз тотчас захлопотали две служанки, помогая раздеться, расспрашивая, какой аромат они выбрали для сегодняшнего дня и вечера, давно ли приводили в порядок ногти на руках и ногах, нужно ли наносить узоры из хны, какой состав для удаления волос на теле предпочтителен и не раздражает кожу… При последних словах Ирис, прислушивающаяся к щебету джарийе, невольно покраснела. У неё такой проблемы ещё не было, увы. Едва-едва наметившаяся грудь, в пятнадцать-то лет, упорно не желала расти, и была не единственным признаком того, что девушка ещё не скоро превратится в женщину. Её связь с луной до сих пор ещё не установилась. Голосок был по-детски нежен и почти тонок, а пушок, который у подруг щедро пробивался на руках и ногах спустя неделю-другую после применения мази из мёда, воска и лимонного сока, у Ирис отсутствовал напрочь. Даже подмышки не зарастали, чего уж говорить о лобке… Хотя то, что искренне её огорчало, вызывало порой приступы жгучей зависти у подруг. Кожа, гладкая, как шёлк, и без малейших усилий, подумать только! Обитательницы гарема хорошо знали, какое мучение порой приносит неудачно подобранный для эпиляции состав, а уж если попадётся банщица, не особо церемонящаяся, или кальфа, вздумавшая проверить на тебе новинку вроде горячего воска либо шариков из жжёного сахара… Б-р-р… Наверное, неудачная ночь с Повелителем и последующее наказание куда мягче такого вот зверства.
В раздевальную комнату пёстро одетой лебедью вплыла пышная Айлин-ханум. Величественно кивнула присутствующим. Оставив без внимания Марджину и Нергиз – это ведь не её подопечные – глянула на угловатую фигурку рыженькой будущей звезды и только головой покачала. Скомандовала дежурной смотрительнице, приглядывающей за порядком и разводящей пришедших по приготовленным для них уголкам в залах:
– Иви, нам для массажа нужен Али, и только он. Предупреди, чтобы не отвлекался на других.
Девушка вдруг смутилась.
– Но, госпожа… Али уже заказан. Госпожа Гюнез хотела сама…
Брови учительницы танцев поползли вверх.
– Кто-кто? Гюнез? Кто такая? Не помню!
Смотрительница, побледнев, сделала большие глаза и выразительно глянула за спину Айлин. Та, даже не дрогнув, обернулась.
– Да нет же, прекрасно помнишь, – раздался голос, и в раздевалку в сопровождении трех служанок величаво и гордо
Конечно, тень угрозы в прелестном голосе, журчащем, как ручей, можно было расценить не более чем шутку. В подтверждение чему красавица весело заулыбалась.
– Но раз ты настаиваешь на Али, уважаемая, тебе, очевидно, этот мастер нужнее. Я всего лишь неумёха по сравнению с твоими легкокрылыми бабочками и не могу вмешиваться в твои таинства подготовки.
Усмехнувшись, она стрельнула глазами в сторону благоразумно притихших девушек… и вдруг побледнела. Ирис могла поклясться, что при взгляде именно на неё у вошедшей девы перехватило дыхание. Но вот та перевела дух – и несколько деланно засмеялась.
– Ф-фу… Как тут, однако, жарко. Иви, милая, найди для меня место попрохладнее, я чувствую, что мне нынче будет не очень хорошо в горячей парной, а вы тут с утра уже расстарались… В моём положении слишком сильный жар вреден.
Согнувшись в почтительном поклоне, служительница, едва успев выпрямиться, опрометью кинулась в главный зал. Чёрные евнухи распахнули перед ней массивные двери, отделанные позолоченной резьбой, и из широкого проёма потянуло горячим паром и смешанными цветочными ароматами. Красавица благосклонно кивнула.
– Не закрывайте за ней, пусть немного выветрится. Девочкам тоже, наверное, непривычно… Вы ведь здесь впервые? – Она вновь пристально оглядела подруг, особо задержавшись взглядом на Ирис.
– Впервые с утра, госпожа Гюнез, – вежливо ответила Нергиз.
Новая фаворитка султана понимающе прикрыла веки.
– Ах, вот оно что… Какие прелестные девы, настоящая услада для очей нашего повелителя, тонкого знатока красоты. И вы предстанете перед ним сегодня? Счастливицы! Призываю милость Аллаха на ваши души, и пусть он пошлёт каждой то, о чём она грезит. А ты, дитя… – она ласково взглянула на Ирис, так и застывшую от непонятного страха и всё ещё сжимавшую в руках лёгкое покрывало, при прозрачности своей почти ничего не скрывавшего. – Я вижу, ты ещё слишком мала для одалиски, но тоже удостоена раннего посещения этого места. Постой, я угадаю! – Обрадовавшись, как девочка, захлопала в ладоши. – Ты – будущая «бабочка», да? Айлин-ханум, это твоя новая ученица?
– Ты проницательна, как всегда, – удивительно вежливо ответила прославленная учительница танцев и давняя подруга самой валиде-султан, куда-то припрятав извечную бесцеремонность и даже некую развязность, с которой частенько обращалась не только к себе подобным, но и к тем, кто рангом выше. – Но напрасно ты намекаешь на мою плохую память. Я ещё, хвала Всевышнему, не страдаю старческим слабоумием. Просто ещё полгода назад ты была всего лишь Кикек, «Цветочек», такой я тебя и запомнила.
Очередная лёгкая улыбка пробежала по губам прелестницы.
– Да, но недавно господин дал мне новое имя, сочтя прежнее слишком уж простеньким. А кто я такая, чтобы возражать наимудрейшему и справедливейшему? – В преувеличенном смущении потупилась. И тотчас вскинула огромные карие глаза. – Ханум, так ты отпустишь ко мне Али, когда он освободится? Мне так много о нём говорили, что я, наконец, тоже возжелала почувствовать целебную силу его волшебных рук. Говорят, он просто чудодей. А у меня в последнее время так и тянет поясницу.
Изящно выгнув стан, она, поморщившись, приложила обе ладони чуть выше копчика.