Когда время становится круглым
Шрифт:
Ненашев хотел ещё что-то сказать, но не решился и, сопровождаемый суровым взглядом начальника, торопливо направился к выходу из комнаты. Оказавшись за пределами КПП, Ненашев остановился и даже хотел повернуть назад. Но не повернул, а отправился выполнять задание.
Не нравилось ему тут. И не то, чтобы сама работа не устраивала, работа-то, по общему определению, не бей лежачего, - отношения в коллективе не заладились с самого начала. За своего новые коллеги, а трудился он относительно недавно, всего три месяца, не приняли Ненашева. Даже кличку дали - Чужой. Прямо так в глаза и величали. "Чужой, чайку сваргань", - просили. "Чужой, пробегись-ка по территории", - приказывали.
Не сумел он себя поставить. И не потому, что робкий по характеру. Нет, пожалуй. Неконфликтный - это да. Ну, пошутили не очень добро, ну, обозвали - и что? И сразу драться? Может, попытаться поговорить?
Впрочем, он пытался. Но... опять шуточки, опять подколы, а то и откровенное издевательство. Последний раз такое было в начальной школе. Перейти в другую, между прочим, пришлось. Вот и отсюда, похоже, уволиться вынужден он будет.
ИСПОЛНЕНИЕ ДОЛГА И РУБЦЫ НА СЕРДЦЕ
Спецназ лежал напротив подкопа под забор станции и смотрел на приближающегося Предателя. Может ведь он, по большому счёту - негодяй, и пользу приносить. Главное - подход правильный найти. И отнюдь не обязательно, чтобы лаской, заботой, вниманием... Иногда необходимо и прикрикнуть, строгость проявить, намекнуть на возможность сурового и немедленного наказания безо всякого снисхождения и поблажек вплоть до полной аннеги... До полной аннигиляки, в общем.
– Фу!
– выдохнул Предатель и присел напротив Спецназа.
– Ну что? Какие новости? Периметр весь затоплен?
– спросил Спецназ.
– Да почти везде вода.
– Предатель тыльной стороной правой передней лапы провёл по лбу.
– Запарился, как ездовая какая-нибудь.
– Стариковская трусца уже напрягает? Как там наши, не слышно? Шухер, наверно, подняли?
Предатель рассмеялся.
– Ха-ха-ха! Спецназ, алё! Это ты ещё не отвык голодным работать, а они... Ну, сам подумай.
Спецназ нахмурился и помотал головой.
– Нет, не может быть.
– Да наелись, думаю, уже все. А когда собака поест, что она делает? Тем более если солнышко припекает, а?
– И Предатель задрал голову кверху, подставив морду ласковым лучам солнца.
Спецназ вскочил и принялся с озабоченным видом прохаживаться туда-сюда.
– Ты плохо о них думаешь. Нельзя так о собаках.
Предатель усмехнулся.
– Да нет, я допускаю, что Сплетница, наевшись, приступила к утолению информационного голода, а Мать ещё не всех щенков успела отыскать.
Спецназ остановился напротив Предателя и сделал попытку заглянуть тому в глаза.
– Давай-ка ещё один кружок, Предатель. Но не молчи. И они откликнутся. Предатель, будь настоящим псом, прошу тебя!
– Ты хочешь, чтобы я помер?
– отвёл глаза Предатель.
– Предатель, ты знаешь, что такое чувство исполненного долга?
Предатель поднялся и с тоской посмотрел на Спецназа.
– Спецназ, если бы у меня была возможность отдать все долги, на земле даже крыс не осталось бы. Они ведь у меня кончик хвоста отгрызли, когда я от постоперационной депрессии загибался.
– Хвост отгрызли?
– Спецназ попытался заглянуть Предателю за спину.
Предатель поджал хвост.
– Кончик. Только ты никому. Ладно? Никто же не замечает. Это - как на сердце рубец.
– Шрамы украшают мужчину. И пса, соответственно, - высказал банальность Спецназ.
– Ну, давай! А я здесь, на линии вероятного прорыва.
Предатель кивнул.
– Я сделаю ещё круг. Но на большее не рассчитывай, Спецназ.
Спецназ проводил взглядом Предателя, добежавшего до моста, а затем его миновавшего, повернулся и побежал в противоположную сторону.
ДОНОРМИЛ ПОЛЕЗЕН НЕ ВСЕМ
Из двери, над которой красовалась вывеска "Столовая", вышли Замшелов и Ненашев. В руках у них были длинные палки с верёвочными петлями на конце.
– Глянь!
– приказал Замшелов.
Ненашев спустился с крыльца, на цыпочках добежал до угла здания столовой и осторожно выглянул. Затем вернулся обратно.
– По-моему, две особи всего, - сообщил не вполне уверенно.
– Проклятье!
– вспылил Замшелов.
– А остальные-то где?
– Только Лежебока и Сплетница, - ответил Ненашев. И для убедительности вздохнул.
– Ну вот где она там?
– задёргался Замшелов.
– Ведь и этих упустим!
– Да иду уже, - послышался женский голос, и из столовой вышла баба Галя. В руках она держала большую миску с мясным фаршем.
– Давайте-давайте!
– поторопил её Замшелов.
– Хорошо перемешалось?
– Могу дать попробовать, - усмехнулась баба Галя и стала спускаться с крыльца.
– Попробовать!
– фыркнул Замшелов.
– Я-то попробую. А толку? Как бы они не раскусили.
– Как, ты сказал, эта гадость называется?
– поинтересовалась, остановившись на углу, баба Галя.
– Донормил, - ответил Ненашев.
– Не помрут?
– спросила баба Галя не без тревоги в голосе.
– Посмотрим, - довольно улыбнулся Замшелов.
Баба Галя завернула за угол столовой и подошла к почивающим на свежезасаженном зелёной травкой газоне Лежебоке и Сплетнице.
– А на десертик вам - донор...
– споткнулась на незнакомом слове баба Галя и наморщила лоб.
– Господи, уже и забыла.