Когда время становится круглым

ГДЕ КОНЧАЕТСЯ ВРЕМЯ

Пёс по имени Предатель, вызывающе худой, с нервно подёргивающейся серой короткостриженой шкурой... Впрочем, "короткостриженый" - это так, фигура речи, сроду его никто не стриг. В общем, если без лишних слов, пёс по имени Предатель, внешне похожий на шакала не только фигурой, но и в связи с гримасой отвращения, навсегда, по-видимому, прилипшей к его морде, сидел на пригорке, среди мокрой от росы травы, и смотрел на солнце, издевательски медленно приближающееся с востока.

Предатель смотрел на солнце, застывшее над горизонтом, зло жмурился и тяжело ворочал в голове одну-единственную мысль, которая, если перевести её на человеческий язык, звучала просто и убийственно: "Почему?"

Притомившись, он оставил булыжник глобальной мысли, повернул голову вправо и скользнул взглядом по находящимся неподалёку двум десяткам единиц брошенной техники, среди которых - комбайн, картофелесажалки, самоходные косилки, трактор "Беларусь", ЗИЛ-130, ГАЗ-66 и, конечно, неопрятные кучи мусора.

Как всё отвратительно! И весь этот хлам, и солнце, и... И особенно этот Спецназ, считающий себя чистокровной немецкой овчаркой. Он, приближаясь, во весь опор несётся по просёлочной дороге, пролегающей слева от пригорка, вдоль высокого бетонного забора с колючей проволокой наверху. Притормозив, он производит несколько вдохов-выдохов, стремясь поскорее восстановить сбившееся дыхание, а затем сворачивает с дороги влево и, тяжело дыша, бежит по склону пригорка вверх, по направлению к Предателю. Не добежав нескольких шагов, Спецназ резко останавливается и делает шумный выдох.

– Ну!

Предатель бросил на Спецназа презрительный взгляд.

– Не нукай! Не запряг.

– Я - в целях...
– Спецназу ещё трудно дышать.
– В целях... экономии времени. Сплетница намекает...

Предатель вскочил на ноги и ощерился.

– Да плевал я на время!
– визгливо закричал он.
– После того, что со мной сотворили, время стало круглым!

Спецназ ошеломлённо присел на задние лапы.

– Чего-чего? Как это время - круглым?

– А вот так!

– Время - это же в длину. Нет?
– не вполне уверенно произносит Спецназ.
– Но где-то там, где не видно, кончается.

Он смотрит на убегающий вдаль бетонный забор, на вытекающую из-под него и ускользающую на юг реку Горячку, затем переводит взгляд на высящийся за рекою, слева от забора и сопровождающей его дороги, холм с деревьями и кустами на макушке.

– "Где не видно" - это где?
– решает, между тем, уточнить Предатель.

– Где командировки, в которых я не побывал с Андреичем. И уже не побываю, наверно, - с грустью ответил Спецназ.

Предатель со снисходительной усмешкой разглядывает собеседника.

– Ладно, время, допустим, кончилось. А что началось?

– Откуда я знаю!
– Спецназ дёрнул плечами.
– Время кончится там, где я, может, помру. Пардон, подохну. Это люди мрут, а мы дохнем.

На морде Предателя высветилась довольная улыбка.

– Скоро и люди подохнут.

– Помрут или скончаются, - помотал головой Спецназ.
– А ещё говорят - "преставился". Это значит - предстал перед Богом. У них песня есть: "Мне есть что спеть, представ перед Всевышним, мне есть, чем оправдаться перед Ним".

Предатель усаживается на прежнее место.

– А вот нам, зверям, оправдываться ни перед кем не надо. И я говорю - подохнут. Потому что когда атомный взрыв, люди не пре-став-ля-ются, как ты тут высокопарно выражаешься, а дохнут. Они дохнут, как тараканы после дезинфекции!

Спецназ вытаращил глаза, вскочил и принялся бегать, обнюхивая всё вокруг.

– Атомный взрыв? Ты о чём?

Предатель с привычным выражением отвращения на морде наблюдает за Спецназом.

– Ты, говорят, мыло от тротила отличаешь?

Спецназ остановился и принял горделивую позу.

– Ну а как? Я ж пенсионер МВД. Пенсию, правда, не платят.

– Кстати, а как так получилось, что ты верой и правдой, как любишь рассказывать, а оказался бездомным?
– спросил Предатель.

– Ну, получилось, - замялся Спецназ.

– Вот я и говорю - пусть дохнут.

Предатель поднимается и направляется мимо брошенной техники и куч мусора в сторону леса, куда, по дну лощины, расположенной между пригорком и холмом, устремлена и окутанная ядовитыми испарениями река Горячка. Идёт он заметно сутулясь и излишне тесно прижимая хвост к задним ногам.

– Кто?
– хмурится Спецназ.

– Все! Люди, звери, птицы!

Спецназ догоняет Предателя.

– Звери? Звери - это мы с тобой. Правда, домашние. Правда, бывшие домашние.

– Вот именно, что бывшие, - полуобернувшись, роняет усмешку Предатель и ускоряет шаг, переходя на бег.
– Лишить молодого здорового пса надежды обрести счастье в личной жизни! Пускай все сдохнут! И я сдохну! Если время круглое, то какого чёрта!

Спецназ сделал рывок, обогнал Предателя и преградил тому путь.

– Подожди, Предатель. Хочешь сказать, атомную станцию взорвут?
– Спецназ бросает взгляд на находящийся позади Предателя, в отдалении, бетонный забор.
– А? Станцию?

Предатель фыркнул и с ухмылкой посмотрел на Спецназа.

– Да, это я и сказал, придурок!

Он по дуге огибает Спецназа и продолжает свой путь. Спецназ присаживается и гордо выпячивает грудь.

– Чёрт! А я не плох. Надо же, из бреда Предателя про круглое время я вычленил и... Ай да Спецназ, ай да мамкин сын!