Исидор пришел на седер, Принес он мацу и сидр. Но был у хозяйки сеттер – И его боялся Исидор.Хозяйка пропела:– Иси-и-и-дор! А сеттер понял:– Иси! Пропала маца и сидр, А Исидор сказал:– Мерси!А сидр вылакал сеттер, И, узнав по запаху сидр, Сказала хозяйка:– На седер, Не приносят сидр, Исидор!
ПЕСОК ИЗРАИЛЯ
Видишь – На этих дюнах, под этим небом, Наша – давным-давно – началась судьба. С пылью дорог изгнанья и с горьким хлебом, Впрочем за это тоже:– Тода раба! [26]Только Ногой ты ступишь на дюны эти, Болью – как будто пулей – прошьет висок, Словно из всех песочных часов на светеКто-то – сюда веками – свозил песок!Видишь – Уже светает над краем реки, Понесли признанье и хвалу. Над вселенской суетней мышинойЗасияли истины лучи!..Сколько Утрат, пожаров и лихолетий? Скоро ль сумеем им подвести итог?! Помни – Из всех песочных часов на светеКто-то – сюда веками – свозил песок!
26
Тода
раба (иврит) – большое спасибо
ПЕСЕНКА О ДИКОМ ЗАПАДЕ, ИЛИ ПИСЬМЕЦО В МОСКВУ, ПЕРЕПРАВЛЕННОЕ С ОКАЗИЕЙ
Вы на письма слез не капайте, И без них – душа враздрызг! Мы живем на Диком Западе,Что, и впрямь, изрядно дик!Но не дикостью ковбойскою. Здесь иную ткут игру: Пьют, со смыслом, водку польскуюПод московскую икру.Здесь, на Западе, Распроданном И распятом на пари, По Парижам и по Лондонам, Словно бесы, – Дикари!Околдованные стартами Небывалых скоростей, Оболваненные СартрамиВсех размеров и мастей!От безделья, от бессилия, Им всего любезней – шум! И чтоб вновь была Бастилия,И чтоб им идти на штурм!Убеждать их глупо – Тени же! Разве что, спросить тайком: – А не били ль вас, почтеннейший,По причинным – каблуком?!Так что вы уж слез не капайте, И без них – Душа враздрызг! Мы живем на Диком Западе,Что – и впрямь – изрядно дик!
КОЛОМИЙЦЕВ В ПОЛНЫЙ РОСТ
Истории из жизни Клима Петровича Коломийцева – мастера цеха, кавалера многих орденов, члена бюро Парткома и депутата Горсовета.
ИЗБРАННЫЕ ОТРЫВКИ ИЗ ВЫСТУПЛЕНИЙ КЛИМА ПЕТРОВИЧА
1. ИЗ РЕЧИ НА ВСТРЕЧИ С ИНТЕЛЛИГЕНЦИЕЙ…Попробуйте в цехе найти чувака, Который бы мыслил не то! Мы мыслим, как наше родное ЦК, И лично… Вы знаете – кто!…И пусть кой чего не хватает пока, Мы с Лениным в сердце зато! И мыслим, как наше родное ЦК, И лично… Вы знаете – кто!…Чтоб нашей победы приблизить срока, Давайте ж трудиться на то! Давайте же мыслить, как наше ЦК, И лично… Вы знаете – кто!..2. ИЗ БЕСЕДЫ С ТУРИСТАМИ ИЗ ЗАПАДНОЙ ГЕРМАНИИ…А уж пыль-то вы пускать мастера! Мастера вы! Да не те времена! Мы на проценты сравним, мистера, Так и нет у вас, пардон, ни хрена!.. Потому что все у вас –На показ.А народ для вас – ничто и никто. А у нас – природный газ, Это раз. И еще – природный газ… И опять – природный газ… И по процентам, как раз, Отстаете вы от насЛет на сто!
О ТОМ, КАК КЛИМ ПЕТРОВИЧ ВЫСТУПАЛ НА МИТИНГЕ В ЗАЩИТУ МИРА
У жены моей спросите, у Даши, У сестры ее спросите, у Клавки, Ну, ни капельки я не был поддавши,Разве только что – маленько – с поправки!Я культурно проводил воскресенье, Я помылся и попарился в баньке, А к обеду, как сошлась моя семья,Начались у нас подначки да байки!Только принял я грамм сто, для почина (Ну, не более, чем сто, чтоб я помер!), Вижу – к дому подъезжает машина,Я гляжу на ней обкомовский номер!Ну, я на крылечко – мол, что за гость,Кого привезли, не чеха ли?!А там – порученец, чернильный гвоздь,«Сидай, – говорит, – поехали!»Ну, ежели зовут меня, То – майна-вира! В ДК идет заутреня В защиту мира!И Первый там, и прочие – из области.Ну, сажусь я порученцу на ноги, Он – листок мне, Я и тут не перечу. «Ознакомься, – говорит, – по дорогеСо своею выдающейся речью!»Ладно – мыслю – набивай себе цену, Я ж в зачтениях мастак, слава Богу! Приезжаем, прохожу я на сцену,И сажусь со всей культурностью сбоку.Вот моргает мне, гляжу, председатель: Мол, скажи свое рабочее слово! Выхожу я, И не дробно, как дятел,А неспешно говорю и сурово:«Израильская, – говорю, – военщина Известна всему свету! Как мать, – говорю, – и как женщинаТребую их к ответу!Который год я вдовая, Все счастье – мимо, Но я стоять готовая За дело мира!Как мать вам заявляю и как женщина!..»Тут отвисла у меня, прямо, челюсть, Ведь бывают же такие промашки! – Это сучий сын, пижон-порученецПерепутал в суматохе бумажки!И не знаю – продолжать или кончить, В зале, вроде, ни смешочков, ни вою… Первый тоже, вижу, рожи не корчит,А кивает мне своей головою!Ну, и дал я тут галопом – по фразам, (Слава Богу, завсегда одно и то же!) А как кончил – Все захлопали разом,Первый тоже – лично – сдвинул ладоши.Опосля зазвал в свою вотчинуИ сказал при всем окружении:«Хорошо, брат, ты им дал, по-рабочему!Очень верно осветил положение!»Такая вот история!
О ТОМ, КАК КЛИМ ПЕТРОВИЧ СОЧИНИЛ НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКУЮ КОЛЫБЕЛЬНУЮ, УКАЧИВАЯ СВОЕГО ПЛЕМЯННИКА – СЕМЕНА, КЛАВКИНОГО СЫНА
Спи, Семен, спи, Спи, понимаешь, спи! Спи, а то придет Кащей, Растудыть его в качель! Мент приедет на «козе», Зафуячит в КПЗ! Вот, какие, брат, дела – Мышка кошку родила. Спи, Семен, спи,Спи, понимаешь, спи!В две тысячи семьдесят пятом году Я вечером, Сеня, в пивную зайду, И пива спрошу, и услышу в ответ, Что рижского нет, и московского нет, Но есть жигулевское пиво –И я просияю счастливо!И робот топтун, молчалив и мордаст, Мне пиво с горошком зеленым подаст. И выскажусь я, так сказать, говоря: – Не зря ж мы страдали, И гибли не зря! Не зря ж мы, глаза завидущие,Мечтали увидеть грядущее!Спи, Семен, спи, Спи, понимаешь, спи. Спи, а то придет Кащей, Растудыть его в качель! Мент приедет на «козе», Зафуячит в КПЗ! Вот, какие, брат, дела – Мышка кошку родила. Спи, Семен, спи, Спи, понимаешь, спи,Спи!..
О ТОМ, КАК КЛИМ ПЕТРОВИЧ ДОБИВАЛСЯ, ЧТОБЫ ЕГО ЦЕХУ ПРИСВОИЛИ ЗВАНИЕ «ЦЕХА КОММУНИСТИЧЕСКОГО ТРУДА», И НЕ ДОБИВШИСЬ ЭТОГО – ЗАПИЛ
…Все смеются на бюро: «Ты ж как витязь – И жилплощадь, и получка по царски!» Ну, а я им: «Извините, подвиньтесь! Я ж за правду хлопочу, не за цацки! Как хотите – на доске ль, на бумаге ль, Цельным цехом отмечайте, не лично. Мы ж работаем на весь наш соцлагерь, Мы ж продукцию даем на отлично! И совсем мне, – говорю, – не до смеху, Это чье же, – говорю, – указанье, Чтоб такому выдающему цехуНе присваивать почетное званье?!»А мне говорят, (Все друзья говорят – И Фрол, и Пахомов с Тонькою) – «Никак, – говорят, – нельзя, – говорят –Уж больно тут дело тонкое!»А я говорю (матком говорю!),Пойду, – говорю, – в обком, – говорю!А в обкоме мне все то же: – Не суйся! Не долдонь, как пономарь, поминанье. Ты ж партийный человек, а не зюзя,Должен, все ж таки, иметь пониманье!Мало, что ли, пресса ихняя треплет Все, что делается в нашенском доме? Скажешь – дремлет Пентагон? Нет не дремлет!Он не дремлет, мать его, он на стреме!Как завелся я тут с пол-оборота: – Так и будем сачковать?! Так и будем?! Мы же в счет восьмидесятого годаВыдаем свою продукцию людям!А мне говорят: – Ты чего, – говорят, – Орешь, как пастух на выпасе?! Давай, – говорят, – молчи, – говорят,Сиди, – говорят, – не рыпайся!А я говорю, в тоске говорю:– Продолжим наш спор в Москве, – говорю!…Проживаю я в Москве, как собака.Отсылает референт к референту:– Ты и прав, мне говорят, – но, однако, Не подходит это дело к моменту.Ну, а вздумается вашему цеху, Скажем, – встать на юбилейную вахту?Представляешь сам, какую оценку Би-Би-Си дадут подобному факту?!Ну, потом – про ордена, про жилплощадь, А прощаясь, говорят на прощанье:– Было б в мире положенье попроще, Мы б охотно вам присвоили званье.А так, говорят, – ну, ты прав, – говорят, – И продукция ваша лучшая!Но все ж, – говорят, – не драп, – говорят, – А проволока колючая!..– Ну, что ж, – говорю,– Отбой! – говорю.– Пойду, – говорю, – В запой, – говорю!Взял – и запил!
ПЛАЧ ДАРЬИ КОЛОМИЙЦЕВОЙ ПО ПОВОДУ ЗАПОЯ ЕЕ СУПРУГА КЛИМА ПЕТРОВИЧА
Ой, доля моя жалкая, Родиться бы слепой! Такая лета жаркая –А он пошел в запой.Вернусь я из магазина, А он уже, блажной, Поет про Стеньку РазинаС персидскою княжной.А жар – ну, прямо, доменный, Ну, прямо, градом пот. А он, дурак недоенный,Сидит и водку пьет.Ну, думаю я, думаю, Болит от мыслей грудь:– Не будь ты, Дарья, дурою – Придумай что-нибудь!То охаю, то ахаю – Спокоя нет как нет!И вот – Пошла я к знахарю, И знахарь дал совет.И в день воскресный, в утречко, Я тот совет творю:Вплываю, словно уточка, И Климу говорю:– Вставай любезный-суженый, Уважь свой родный дом, Вставай – давай, поужинай, Поправься перед сном!А что ему до времени?Ему б нутро мочить!Он белый свет от темени Не может отличить!А я его, как милочка, Под ручки – под уздцы, А на столе:Бутылочка, Грибочки, огурцы.Ой, яблочки моченые С обкомовской икрой, Стаканчики граненые С хрустальною игрой,И ножечки, и вилочки – Гуляйте, караси!Но только в той бутылочке, Не водка: Ка-ра-син!Ну, вынула я пробочку – Поправься, атаман!Себе – для вида – стопочку, Ему – большой стакан.– Давай, поправься, солнышко, Давай, залей костер!..Он выпил все, до донышка, И только нос утер.Грибочек – пальцем – выловил, Завел туманно взгляд, Сжевал грибок И вымолвил:– Нет, не люблю маслят!
О ТОМ, КАК КЛИМ ПЕТРОВИЧ ВОССТАЛ ПРОТИВ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ СЛАБОРАЗВИТЫМ СТРАНАМ
История эта очень печальная, Клим Петрович рассказывает ее в состоянии крайнего раздражения и позволяет себе, поэтому, некоторые, не вполне парламентские, выражения.
…Прямо, думал – я одно – быть бы живу, Прямо, думал – до нутра просолюся!А мотались мы тогда по Алжиру С делегацией ЦК профсоюза.Речи-встречи, то да се, кроем НАТО, Но вконец оголодал я, катаясь.Мне ж лягушек ихних на дух не надо, Я им сукиным детям, не китаец!Тут и Мао, сам-рассам, окосел бы!Быть бы живу, говорю, не до жира!И одно мое спасенье – Консервы, Что мне Дарья в чемодан положила.Но случилось, что она, с переляку, Положила мне одну лишь салаку.Я в отеле их засратом, в «Паласе»Запираюсь, как вернемся, в палате, Помолюсь, как говорится, Аллаху И рубаю в маринаде салаку.А на утро я от жажды мычу, И хоть воду мне давай, хоть мочу!Ну, извелся я!И как-то под вечер, Не стерпел и очутился в продмаге…Я ж не лысый, мать их так! – Я ж не вечен, Я ж могу и помереть с той салаки!Вот стою я, прямо злой, как Малюта, То мне зябко в пинжаке, то мне жарко.Хоть дерьмовая, а все же – валюта, Все же тратить исключительно жалко!И беру я чтой-то вроде закуски, Захудаленькую баночку, с краю.Но написано на ей не по-русски, А по ихнему я плохо читаю.Подхожу я тут к одной синьорите:– Извините, мол, ком бьен, Битте-дритте, Подскажите, мол, не с мясом ли банка?..А она в ответ кивает, засранка!И пошел я, как в беспамятстве, к кассе, И очнулся лишь в палате, в «Паласе» – Вот на койке я сижу нагишом И орудую консервным ножом!И до самого рассветного часа Матерился я в ту ночь, как собака.Оказалось в этой банке не мясо, Оказалась в этой банке салака!И не где-нибудь в Бразилии «маде», А написано ж внизу, на наклейке, Что, мол, «маде» в СССР, В маринаде, В Ленинграде, Рупь четыре копейки!…Нет уж, братцы, надо ездить поближе, Не на край, расперемать его, света!Мы ж им – гадам – помогаем, И мы же Пропадаем, как клопы, через это!Я то думал – как-никак заграница, Думал память, как-никак, сохранится.Оказалось, что они, голодранцы, Понимают так, что мы – иностранцы!И вся жизнь их заграничная – лажа!Даже хуже – извините – чем наша!