Когда явились ангелы (сборник)
Шрифт:
– Да что ж такое! – орет стриженный ежиком седой американец из Портленда: лицо на полтинник, истекает потом, а новенький «додж поларо» жмется за эвакуатором у Larga Distancia Oficina [12] . – Ну третья ведь уже, а даже пяти тыщ миль не наберется!
Орет он из Пуэрто-Санкто, Мексика, в Тусон, Аризона, где купил последнюю трансмиссию, прежде купив вторую в Оровилле, Калифорния, – там он уплатил, особо не гундя, это возможно ведь – раздолбать привод, мили-то на него навалились нелегкие, но снова менять в Тусоне? А теперь недели не прошло – и опять? Третья полетела?
12
Контора дальних перевозок (исп.).
– Что ж такое-то! Короче: я ее выковыриваю и отправляю вам первым же поездом. Надеюсь, ваши механики тоже поторопятся, ясно? Пришлют мне новую, чтоб мы успели на праздник в Гвадалахаре – это через восемь дней. И я хочу вам сказать — такая работа непростительна!
Однако о том, что волочет за собой двадцатичетырехфутовый жилой прицеп, он механикам из Тусона не сказал.
– Я десять лет на «доджах» езжу. Мы ж не хотим, чтобы из-за одной малости этими десятью годами все и кончилось?
Повесил трубку и обернулся ко мне. Я был следующий в очереди, его ближайший слушатель.
– Тут-то эти мастаки по Тусону и забегают, жопами дымя, а, Рыжий? – Он подался ко мне, будто мы сто лет знакомы. – Они ничего так себе ребятки. Я б даже сказал, неплохо бы найти тут механика, у которого хоть гран той соображаловки, что у этих аризонских.
Янки снова всех победили, его по такому случаю разобрала любовь к землякам, и он решил сделать вид, будто не замечает, как давно я не брился.
– Тебя как звать-то, Рыжий? Ты мне чуток моего старшого напоминаешь, если этот мох сбрить.
– Дебри, – сказал я и пожал ему руку. – Девлин Дебри.
– И что привело тебя, Дев, в первобытный Пуэрто-Санк-то? Дай угадаю. Природу щелкаешь. Я видал, как ты в опавшие букетики целился.
– Мимо, – сказал я. – Даже камера не моя. Отец дал. Мы с ним и с братцем моим приезжали сюда в том году – так отец ни одного снимка не сделал.
– Папаша, значит, тебя послал за прощелканными воспоминаниями. Небось ему понравилось сильно больше, чем мне.
– Опять промазали. Он меня послал за прыгающими бобами.
– Прыгающими бобами?
– За мексиканскими прыгающими бобами. В том году, когда приезжали, он тут познакомился с механиком, который еще разводил прыгающие бобы. Папаня купил из нынешнего урожая на сотню баксов.
– Прыгающие бобы?
– Пять галлонов. Папаня хочет раздавать по одному с каждой квартой мороженого, чтоб рекламировать новый вкус. Не прыгающих бобов вкус, а пинья-колады. Молочня у нас.
– Дебри, значит? – И он подмигнул – мол, шучу, не подумай чего. – Типа «пуща»?
Я ответил, что скорее типа Польша. Он засмеялся.
– Ну, все равно ты на моего пацана смахиваешь. Может, заглянем в бар, когда позвонишь? В отель «Соль»? Может, я тебе твоего старика напомню.
Он снова подмигнул и отчалил, дурашливо приподняв кепку и поклонившись остальным туристам, ожидавшим очереди позвонить домой.
Я отыскал его под пальмовым зонтиком у бассейна. Уверенность его уже слегка поблекла: может, рассуждал он, вместе с трансмиссией надо было заказать хорошего американского механика – оплатить мужику дорогу, а потом закатить скандал «Доджу». Я заметил, что и в Мексике попадаются неплохие механики. Ну да, согласился он, куда им деваться – эта рухлядь же должна бегать, но что они понимают в современной автоматической трансмиссии? Он стащил с носа темные очки и внезапно опять всосал меня в эту свою конфиденцию.
– Возьми, скажем, лучшего спеца по карбюраторам в стране, пусти в огород, где он не спец, – и головной боли не миновать. Столько головной боли, поверь мне…
От этой истины и алкоголя ему полегчало. Ухмылка вернулась, а второй «Сигрэмз» с «Севен-Ап» так его смазал, что скрип панического нытья почти исчез. Узрев донышко третьего, он уже пьяно покатился под горку и собрался прочесть мне лекцию о головных болях, что приключаются с человеком на тернистом жизненном пути и спровоцированы главным образом несведущими неумехами, которые сунулись туда, где им нечего делать. Столько головной боли! Чтобы сбить его с этой темы, я вставил совершенно мирный, казалось бы, вопрос: А с ним-то много? Один глаз его странно сощурился и скользнул по моему рюкзаку и бороде. Вдавив педаль подозрений в пол, он известил меня, что с ним его жена, а в чем дело-то?
Я в изумлении открыл рот. Он думает, я имею в виду, много ли с ним приключалось головной боли, имея в виду его жену или кого там, то есть ехидничаю насчет его семейства! Ну дает, подумал я и попытался его успокоить: мол, жаль, что мои жена с детьми со мной не поехали. Не выключая подозрительности, он спросил, сколько детей и сколько им лет. Я сказал. Он спросил, где они; в школе, ответил я…
– Но если я тут застряну с этими бобами, вызову семейство. Иногда надо пропустить школу, чтоб чуток получиться, верно?
– Верно! – Опять ко мне проникся. – Вот бы моя баба это понимала, когда дети маленькие были! Что ни скажи – у нее один ответ: «Когда выучатся». Ну конечно, мама, еще бы…
Я думал, он сейчас снова опечалится, но он расправил плечи и чокнулся со мной.
– Молодцы вы с братом, Рыжий, что со стариком своим поехали.
Обрадовался, что я все-таки оказался не хипьем каким, головастиком с рюкзаком, а приличным американским парнишкой, который заботится об отце. Он развернулся на стуле и царственно велел официанту принести нам всем уно масс [13] , и муй [14] , черт возьми, пронто [15] .
13
Еще одно (искаж. исп.).
14
Очень (искаж. исп.).
15
Быстро (искаж;. исп.).
– Их тут если чутка не погонять, – пояснил он, снова обернувшись и подмигивая, – заплатишь лишнее.
Он ухмыльнулся и повторил свой мырг, но на одну зыбкую секунду глаз рванул прочь от своего собрата.
– Лишнее! – сообщил он, повелевая глазу вернуться на место.
Когда принесли еще по одной, тик прошел, а на физиономии вновь нарисовались уверенность и плутовство. Но на миг открылась трещина. Я заглянул вглубь, узрел то видимое, что пряталось под видимостями, и, господи, народ, смертельный страх там был. Чего он боялся? Да поди пойми. Только не меня. Да и не головных болей, что поджидали его на тернистом пути, и даже не перспективы остаться без мотора посреди местной первобытной свистопляски.