Когда закон бессилен
Шрифт:
— Это точно? — спросил Тимур.
— Конечно, — кивнул Панасюк. — Экспертиза установила, что пули, выпущенные при нападении на кассира и в твоих парней, — он взглянул на Гогу, — проходят по налетам, в которых подозревался Граф. Последний раз этот наган работал при нападении на кассира в Вологодской области. За что Суворов и получил пятнашку. Но недавно освобожден по помилованию. Его вину тогда доказать полностью не удалось, но тем не менее посадили. В Москве его сейчас нет. Так что это его рук дело.
— Значит, залетный, — задумчиво пробормотал Тимур. — На
— На Пензу выхода нет. Здесь есть три человека, которые с ним сроки мотали, но до Графа не тянут, мелкота.
— А второй ствол?
— А вот второй ствол в Пензе был, — вздохнул Панасюк. — Одного зверя из него по заказу убивали. Пули идентичны. Пистолет «магнум», калибр…
— Фотографию его принес? — спросил Тимур.
— Да, тут он только после отсидки, — достав из кармана две фотографии Графа, анфас и профиль, буркнул подполковник. — Сейчас, наверное, по-другому малость выглядит.
— Впечатляет, — всматриваясь в худощавое лицо на снимке, сказал Тимур. — Уверенный мужик.
— Опасен при задержании, —дополнил милиционер. — Его сейчас все постовые высматривают. Гостиницы проверяются. Квартиры, которые сдаются, дома.
— А второй, значит, киллер… Интересно, — он задумчиво посмотрел на подполковника, — с чего это киллер на налет пошел?
— А кто его знает.
— Так от чего танцевать будем? — спросил Гога.
— А от того, что надо мужичка одного тепленьким взять, — весело проговорил вошедший в комнату невысокий плотный человек.
— Журин? — удивленно посмотрел на него Тимур. — Ты что, в частного сыщика переквалифицировался?
— Приходится, — засмеялся тот. — Наша доблестная милиция гусей не ловит, — подойдя к столу, взял графин с водой и сделал несколько крупных глотков. — Жарко.
Поставив графин, ослабил узел на галстуке.
— Ты что-то про мужика говорил, — нетерпеливо напомнил Гога, — которого…
— У Натальи Рыжиковой один мужик уже почти три недели живет, — вытирая платком багровое лицо, — сказал Журин, — некто Антон Зубарев. Его недавно один мой знакомый узнал. Зубарев у него по весне пистолет отобрал «магнум», — увидев вытянутое лицо подполковника, засмеялся. — Он его случайно увидел, проводил до хаты. А тот, оказывается, у Наташки проживает. Теперь, надеюсь, все ясно? — он серьезно оглядел всех.
— Что-то не вяжется, — с сомнением заметил Панасюк, — ты говоришь, всего пару недель…
— Я сказал, почти три, — поправил его Журин.
— Какая разница, — отмахнулся подполковник: — Не мог он за это врем подготовить дело. Да и откуда узнал о баксах, которые тебе должны были за серебро везти? Хотя, если он с Графом в паре, то Граф запросто мог это организовать.
— Подожди, — посмотрел на него Тимур. — Ты говоришь, его, этого Графа, посадили, можно сказать, за просто так. Дело ему доказано не было. Почему же решили, что наган его?
— Это предположение, — поправил его подполковник. — Но все уверены, что этот ствол Графа. Тем более его в Москве нет как раз около трех недель. Все совпадает.
— А вот это уже не твое дело! — резко оборвал его Журин. — Вот что, — посмотрел он на Гогу, — посылай парней к Натке. Пусть берут этого субчика и на турбазу. Надо с ним побеседовать.
— А Наталья что говорит? — спросил Тимур:
— Да примерно то же самое, — усмехнулся Журин. — По весне Зубарев жил у нее, потом неожиданно исчез. И снова появился. С каким-то приятелем приехал. А в день ограбления вроде как ездил в Лунино. Но, говорит, не доехал. Головой на вокзале треснулся об пол, споткнулся, что ли, и упал. А кроссовки все в растворе. Помнишь, ты говорил, что омоновцы видели двух работяг на строительстве коттеджа Юрия Николаевича? — взглянул он на подполковника.
— Ну, — кивнул тот, — они там…
— Коттедж Юрия Николаевича уже четыре месяца как не строят, — жестко перебил его Журин. А это, — он многозначительно потряс указательным пальцем, — уже след.
— Да кто же про коттедж Юрия Николаевича узнавать бы стал? — ухмыльнулся Панасюк. — У него в министерстве связи. Копни и сам не рад будешь.
— Я поехал, — решительно поднялся Гога. — Мне просто не терпится посмотреть на этого Зубарева.
— Берите тихо, — предупредил Журин, — и на турбазу. Там он все расскажет. Только бы этого Суворова милиция не арестовала, — вздохнул он.
— Да его хрен арестуют, — заверил Панасюк. — Тертый калач. На нем знаешь сколько нераскрытых числится.
— Интересно, — сказал Тимур, — где он сейчас, этот Граф?
Прихрамывая и сутулясь, Граф неторопливо шел по улице. Остановившись у витрины, всмотрелся в свое отражение. Кустистая бородка и смолянисто черные усы до неузнаваемости меняли его облик. Мешковато сидящий дешевый светлый костюм и соломенная шляпа делали хромающего бородача похожим на интеллигента из глубинки. Все этим он запасся еще в Москве. Граф был уверен, что его разыскивают. Он был зол на себя — допустил непростительный для профи промах. Зная, что в запасе только сутки, а потом заработает система МВД, он рано утром пошел на стройку и забрал деньги и дипломат. Поймав такси, поехал на автовокзал, откуда хотел каким-нибудь пригородным автобусом уехать до небольшой станции и уже оттуда на товарняке покинуть Пензенскую область. По дороге таксист с его согласия посадил одну молодую довольно привлекательную женщину. Женщина охотно разговорилась с ним и неожиданно пригласила в гости. И он — вспомнив это, Граф беззвучно выматерился, — пошел. Они выпили бутылку шампанского и, слившись в поцелуе, рухнули на кровать. В себя Виталий пришел к обеду, когда Таиса, так звали женщину, начала собираться в гости к подруге. Она приглашала и его, но на этот раз Граф поступил разумно. Понимая, что потерял время и сейчас его уже ищут, зашел в нежилой дом, приклеил бороду и усы и переоделся. Сейчас он шел к Зубру. Не для того, чтобы и дальше работать парой, а чтоб отдать ему причитающуюся сумму в рублях и долларах.