Когда завидуют мертвым
Шрифт:
— Мы проехали Монино?
— Почти. Черт… Что за… Твою мать! — воскликнул Людоед. — Юра! Этот тазик быстрее ехать может?!
— Попробую, — ответил космонавт.
Луноход загудел и ощутимо прибавил в скорости.
— Ни хрена. Они быстрее, — мотнул головой Крест, глядя в перископ, направленный назад.
— Да кто там?
— Думаю, что эти самые терминаторы.
Еще несколько пуль лязгнуло по корпусу.
— Варяг, можно открыть оба шлюзовых люка одновременно? — спросил Крест, отпустив перископ и хватая автомат.
Николай сразу
— Нет. Они открываются по очереди.
— Хреново. А аппарель на ходу открыть можно?
— Можно, — послышался голос Алексеева.
— Как только скажу, открывай. Только не до конца, а то он снег бороздить будет и ход замедлит.
— Ладно.
Крест отложил автомат и подвинул свой огромный железный ящик так, чтобы он стоял поперек заднего края салона. Затем он стал монтировать на нем свой жуткий пулемет.
По следам лунохода, разметая снег, мчались шесть снегоходов. Оседлавшие их люди были вооружены и одеты в черные одежды. На трех скоростных машинах сидели по два человека. Пассажиры вели одиночный огонь из автоматов. Расстояние между преследователями и луноходом быстро сокращалось.
Крест обернулся. На его лице снова, как и во время боя у Белого дома, Николай увидел это жуткое выражение. Смесь восторга и ярости. Предвкушение схватки и презрение как к смерти, так и к жизни.
— Юра! Открывай! Варяг, Коля, на пол ложитесь! Мой ящик от пуль защитит! Васнецов! Я сказал, на пол, что уставился?!
Николай подчинился и лег на пол рядом с Яхонтовым, прижимая к себе записную книжку. Аппарель стала медленно опускаться, впуская в салон дневной свет и пронзительный холод.
— Аллилуйя возлюбленной паре! — заорал Людоед. — Мы забыли, бранясь и пируя, для чего мы на Землю попали! Аллилуйя ВОЙНЕ, аллилуйя!!! Аллилуйя всем умершим детям! Наша жизнь, пролетая аллюром! На вопрос непроглядный ответит! Аллилуйя ВОЙНЕ, аллилуйя!!! Юнона и Авось, мать вашу!
— Господи, какой же он псих, — вздохнул Варяг, глядя на Николая.
Снегоходы мчались совсем рядом. В луноходе уже было слышно рычание двигателей. Терминаторы стали стрелять чаще, так как шансы на попадание увеличились.
Засвистел раскручивающий стволы мотор, и пассажирский салон наполнился оглушающей дробью выстрелов.
— Асталависта, падлы! — радостно воскликнул Людоед, сжимая гашетку с такой силой, что у него побелели руки.
Дорожка фонтанирующего снега описала кривую, и от первого снегохода отлетели капот и стекло, разлетаясь в полете вдребезги. Закувыркалась в снегу оторванная рука водителя, а там, где была его одетая в каску голова, остался лишь рваный пень шеи со свисающими кровавыми лохмотьями. Снегоход задымил и перевернулся. Второй бандит получил порцию пуль в грудь, отчего вылетел из седла и, перекувырнувшись в воздухе, ударился о стекло следующего за ним снегохода, выбив оттуда водителя. Оставшийся в седле пассажир попытался взять управление на себя, но не справился, и машина завалилась набок. Еще один снегоход Людоед просто раскрошил на мелкие части
— Не ожидали, да, уроды?! — засмеялся Крест, прекратив стрельбу.
Однако отпустил он гашетку лишь для того, чтобы вести теперь огонь из «Калашникова». Он прицелился. Короткая очередь. Мимо. Еще одна очередь. По склону, через который пытались перемахнуть в поисках спасения бандиты, покатился один из них.
— Юра! Закрывай!
Крест распластался на полу, облокотившись спиной на свой ящик, и улыбнулся.
— Ну, как я их, а? — усмехнувшись, спросил он, когда аппарель закрылась.
— Молодец, — спокойно кивнул Варяг, садясь. — Эдак ты все патроны потратишь. А где их для такого пулемета взять?
— Слушай, Яхонтов, — махнул рукой Илья, — патроны для того и сделаны, чтобы вылетать через ствол оружия и пробивать чей-нибудь череп. Чего их беречь? У меня еще полный ящик. Кстати о пулях. У меня мыслишка одна любопытная зародилась.
— Какая? — поинтересовался Варяг.
— Вот ты летчик. Верно?
— Ну, был когда-то. А что?
— Был когда-то, — хмыкнул, кивнув, Крест. — И Юра тоже был когда-то. Да, Юра? Значит, вам известно, что такое «Шилка» или «Тунгуска»?
— Зенитные самоходные установки. Ты про них? — Варяг явно не понимал, к чему клонит Людоед.
— Именно. Именно про них. А ты, яхонтовый ты мой, знаешь, что они являются бронетехникой?
— Ну, разумеется. — Яхонтов нахмурился, поскольку эти словесные пляски вокруг да около ему никогда не нравились.
— А знаешь ли ты, что их броню можно пробить из СВД или пулемета? А?
— Да к чему ты клонишь, черт тебя дери?!
— Ты понимаешь, Варяг. Бронетехнику некоторую это стрелковое оружие пробивает. Но вот наш замечательный луноход отчего-то никак. Ну не странно, а? Вот Нордика сшибала морлоков с этой машины и лупила из пулемета. Пара пуль попала по корпусу, и ничего. Ну да это ладно.
Может, они в ребро жесткости попали и не пробили. Бывает. А ведь я кучу отметин заметил на корпусе, еще когда осматривал этот тарантас. И относительно свежих. И очень старых. Ну не придал значения. А сейчас, когда эти уроды стреляли по нам, задумался. Что за ерунда такая? Это ведь луноход. Зачем луноходу броня? А? Юра, вы с кем там воевать собирались на Луне?
Алексеев ничего не ответил.
— И все-таки я не пойму, к чему ты клонишь? — пожал плечами Яхонтов.
— Да мне самому интересно. Что за чудо-машина такая? Вот когда шаттл американский при посадке развалился… как его… «Колумбия», кажется. Так вот выяснилось, что он развалился при входе в атмосферу оттого, что его крыло пробил кусок пенопласта из обшивки ракеты-носителя. А ведь это был космический корабль, рассчитанный на сильнейшие перегрузки и трение об атмосферу. А что такое луноход? Жестяная коробочка. Но! Наша замечательная машинка оказалась прочнее некоторых видов бронетехники. Юра, может, объяснишь?