Когда завидуют мертвым
Шрифт:
— Сухой спирт? — спросил Варяг.
— Точно, — кивнул Людоед. Он поставил сверху на огонь плошку, сделанную из плоской консервной банки, и залил в нее воду. Затем приладил сверху записную книжку.
— Эй! Не разводите огонь внутри машины! Совсем ума нет?! — воскликнул обернувшийся Алексеев.
— Спокойно, Юра. Все под контролем, — отмахнулся Крест.
— Да тут есть электрочайник, питающийся от бортовой сети, черт подери вас всех!
— Ну а раньше ты чего молчал? Пусть теперь уже догорает.
— Слава, вали к ним, я спать лягу тут, — пробормотал Алексеев, толкая сидящего рядом Сквернослова.
— Матюгальник, ты пить будешь? — крикнул Илья.
— Да! — ответил Вячеслав, выходя из лунохода.
Яхонтов поставил на ящик три кружки. Крест стал разливать. Николай смотрел на это действо и почувствовал, что тоже хочет. Его воротило от запаха, но жгучее желание забыться поглотило все. Наверное, в этом есть какой-то смысл? Ведь пили зачем-то люди. Пили зачем-то те люди, которых зарубил Варяг. Да и если вспомнить, как он сам однажды напился… Если отбросить то, что он обмочился, что его рвало, что у него болела голова… Перед всем этим было какое-то блаженство и совершеннейшая беспристрастность в отношении того, что мир вокруг одна огромная могила.
— Налей и мне, — вздохнул он.
Варяг и Крест уставились на Николая. Людоед ухмыльнулся.
— Ну, блаженный. В тебе зверь проснулся?
— Не называй меня так. Просто выпить захотелось.
— Как скажешь, братец. Варяг, подай еще чарочку.
— Держи. — Яхонтов поставил еще одну алюминиевую кружку. — Я что-то не понял. Где там Славик пропал? Юра, открой аппарель!
Кормовая дверь зажужжала и стала опускаться. Вместе с холодом в нее влетел и Сквернослов.
— Ты чего там так долго? Мы уж подумали, что тебя зверьки покушали, — хихикнул Крест.
— Отливал. Надо же место под бухло освободить, — дрожащим от холода голосом ответил Вячеслав.
— Пьянь подзаборная, — еле слышно пробормотал Юрий и, закрыв аппарель, лег спать, растянувшись на сиденьях передней кабины.
— Ну… — Крест поднял свою кружку.
— Ты погоди. Огурцы-то открой. — Яхонтов кивнул на стеклянную банку с закуской.
— Славик, открой. — Илья подвинул банку к Сквернослову. — Ладно, други. Неведомо нам, что есть по ту сторону жизни. Неведомо нам и все, что есть по эту сторону. Но чем больше познаем, тем больше надежд на то, что есть загробный мир. И что он много лучше. Как бы там ни было, ежели и существует рай, мне в него точно никогда не попасть. Но Андрей. Настоящий русский офицер. Человек благородной и возвышенной профессии — космонавт. Рыцарь, одержимый благородной идеей спасения мира, этот рай по праву заслужил. Давайте выпьем за то, чтобы он обрел долгожданный покой и не волновался за цель его жизни. Ибо мы сделаем то, что задумано. Даже если нам
Он качнул рукой и выпил залпом.
— Будем, — кивнул Варяг и повторил его жест.
Вячеслав и Николай выпили молча.
Жуткое жжение охватило рот и пищевод Васнецова. Он открыл рот, пытаясь глотать воздух, но почувствовал, что сейчас все, что он в себя влил, выплеснется наружу, прихватив с собой все то, что он за сегодня съел.
— Ну-ка закуси, быстро! — Людоед ткнул ему огурцом в нос. — Давай! Понюхай и заешь!
Николай сделал все, как сказал Крест, и ему стало легче.
— Может, Юру все-таки позовем? — спросил Вячеслав, морщась от выпитого.
Алексеев задвинул стекло, закрывая соединяющее отсеки окно, и зашторил его со своей стороны плотной матерчатой шторой.
— Это было его категорическое «нет», — покачал головой Илья. — Ну да ладно.
Он стал снова разливать.
— Там еще на два раза осталось? — поинтересовался Сквернослов, глядя на бутылку.
— Не бойся. У меня еще есть. Да и у Варяга что-то в загашниках имеется. Так?
— А мы что, вусмерть упиться должны? — хмыкнул Яхонтов.
— Это как получится.
Варяг покачал головой и взял вновь наполненную кружку.
— Я мало знал Андрея. Он всегда был неразговорчив и сосредоточен. Однако я сразу понял, насколько это сильный духом человек. И горе его… Его дочь, Ульяна… Пусть на том свете они будут вместе. И пусть высшая сила примирит их. Пусть он обретет там потерянную семью. Спи спокойно, Андрей.
Варяг выпил залпом и даже не поморщился. Только закусил густые соломенные усы, крякнул и закинул в рот соленый огурец.
Сквернослова перекосило, и он дернул головой. Николай поднес кружку ко рту и взглянул на Людоеда. Тот задумчиво смотрел в свою чарку. Потом мотнул головой и выпил. Васнецов наконец сделал невыносимо трудный глоток и, закусив, снова взглянул на Людоеда. Тот поймал на себе его взгляд.
— Ну и что ты так смотришь, будто я тебе денег должен? А? — тихо спросил Илья.
— А чего это ты помрачнел и осунулся? — хмельно улыбнулся Николай. — Имя Ульяны тебе покоя не дает?
— А ты все не угомонишься, блаженный? Я спокоен как дерево. Так что не суетись. И вот еще что. Я убил зомби, которая была врагом и убийцей Андрея. Это она в другом мире и в другой жизни была славной девочкой Ульяной. А вот ты, блаженный. Кого ты убил? Инвалидку, у которой никого, кроме ее отморозка отца, не было. Несчастную девку взял и грохнул. Так что не надо скрипеть зубами и изображать из себя святую невинность. Понял?
— Откуда ты… Славик, ты ему рассказал?!
— Чего? — Сквернослов устало и отчужденно посмотрел на брата.