Когда завтра настанет вновь
Шрифт:
— Ага, она, — кивнула баньши, указав на медную цифру «восемь». — Говорить буду я. Питер, если вдруг что — ты знаешь, что делать.
— Надеюсь только, тварь не выбрала Дакоту в качестве следующей одержимой, — мрачно заметил тот.
Я нащупала кожаный мешочек с костями, ждавший своего часа в кармане джинсов:
— Если и выбрала, мы вооружены и опасны.
В ответ на короткий звонок Роксэйн открыли почти сразу, и на нас удивлённо воззрилась худенькая светловолосая женщина в очках.
— Добрый вечер, — неуверенно произнесла она. — Чем обязана?
— Вы миссис Джилиш?
— Да.
— Я Роксэйн
В ответ на это вполне невинное заявление женщина опасно сузила тёмные глаза.
— Сколько можно, стервятники, — прошипела она, и теперь — без тени любезности. — Уже устали от вас отбиваться!
После чего попыталась захлопнуть дверь под носом у Рок, однако Питер успел ловко подставить ногу рядом с косяком.
— Послушайте, — ласково пропел он, заглянув в образовавшуюся щель; я не видела, но догадывалась, что Питер проникновенно всматривается в глаза хозяйки дома. — Мы зададим всего пару вопросов. Безобидных. Правда.
Я уже не удивилась, что спустя несколько мгновений пронзительной тишины дверь распахнулась вновь.
— Заходите, — приветливо улыбаясь, предложила миссис Джилиш. — Дакота наверху, в своей комнате. Разувайтесь, я дам вам тапочки.
— Высший класс, — прошептала Рок, когда по скрипучей лестнице мы поднялись на второй этаж. — Да ты просто находка для журналиста.
— Помогаю, чем могу, — откликнулся Питер скромно.
Дом оказался светлым, уютным, обставленным просто, но с большим вкусом. Не удержавшись, я коснулась рукой стен, и пальцы ощутили бумажную гладкость — настоящие обои, не голограмма. Пройдя по крохотному коридору, завешанному фотографиями в ярких пластиковых рамках, мы постучались в последнюю дверь, и дерево приглушило звонкий голос, недовольным колокольчиком зазвеневшим в комнате:
— Да?
Кашлянув, Роксэйн провернула дверную ручку.
В комнате царил тот ещё бардак: на стуле — гора одежды с лифчиком на самом верху, стол завален косметикой, на полу почему-то валяется подушка. Хозяйка всего этого великолепия сидела на кровати с графоном, поверх скомканного одеяла, и изумлённо воззрилась на нас, когда мы поочерёдно переступили порог.
И, к моему удивлению, Дакота Джилиш оказалась баньши.
— Что вам нужно? — оправившись от неожиданности, резко спросила девушка.
Она выглядела немногим старше меня. Волосы распущены — длинные, нереальной снежной белизны; глаза огромные, как у Рок, но не голубые, а серые, и кожа немного светлее — больше голубая, чем зелёная. В домашних штанах и замызганной майке баньши смотрелась странно… приземлённо. Особенно на контрасте с Рок, с её шёлковой юбкой ниже колен и приталенной рубашкой с рукавчиками-буфами: ни дать ни взять принцесса из старинных легенд, решившая адаптироваться под современную моду.
— Я Роксэйн Бэс, журналистка. Пишу для сайта «Новости Мулена», — бодро повторила баньши. — Мы с коллегами пишем статью об убийце, известном как Ликорис. Хотели бы задать вам пару вопросов об Абигейл Труэ.
— Мы быстро, — добавил Питер, не дожидаясь ответа. — И, конечно, не разгласим ваше имя без вашего согласия.
Дакота перевела взгляд на него — и я увидела, как умиротворённо затуманиваются её глаза, а губы сами собой растягивает лёгкая улыбка.
— Да, конечно, — произнесла девушка мгновением позже, певуче растягивая слова. — Я хочу помочь.
Значит, Питер баньши охмуряет не хуже, чем простых смертных… пожалуй, стоит потом сказать ему «спасибо», что он не стал пудрить мозги Роксэйн, когда та высказала сомнения касательно его персоны.
Подплыв к самой кровати, Рок достала из кармана юбки графон. Поджав ноги под себя, села прямо в воздухе, застыв в метре над ковром — будто забралась с ногами в невидимое кресло, — и мне почему-то вспомнились слова, сказанные ею ночью.
Причина, по которой многие полагали, что баньши не интересуются мужчинами, была проста: для продолжения рода баньши не требовались мужчины. Если уж на то пошло, они вообще не могли забеременеть. Новые баньши рождались из мертворожденных человеческих младенцев. Мёртвых мальчиков родители могли оплакивать сразу, но мёртвых девочек лекари всегда оставляли в колыбели до наступления ночи. Ибо была вероятность — одна на тысячу — что когда взойдёт луна, остывшее крохотное тельце вдруг шевельнётся и издаст пронзительный крик. Самый обычный крик ребёнка, сделавшего свой первый глоток воздуха.
К сожалению, нередко родители отказывались от маленьких баньши. В старые времена это вообще было скорее правилом, чем исключением: немногие способны были спокойно отнестись к тому, что розовая кожа их ребёнка в первый же месяц жизни приобретала зеленоватый оттенок, пальчики неестественно вытягивались, уши заострялись, а стремительно отрастающие волосы оказывались неизменно странного цвета. Однако сейчас маленькие баньши по большей части оставались под родным кровом. К счастью, многим хватало терпимости и смелости принять, что это — их ребёнок, пусть даже и совершенно непохожий на родителей — странный материальный призрак с тёплой кожей, бьющимся сердцем и пугающим даром видеть чужую смерть. Поговаривали, что баньши дарует жизнь сама Великая Богиня, являясь к их колыбели и целуя в холодный лобик; маги верили, что баньши рождаются из тех девочек, у которых был магический дар. Правда, далеко не у всех баньши проявлялась магическая печать — но, быть может, Великая Госпожа решала, что с них достаточно и одного дара…
— Насколько я знаю, — мягко произнесла Рок, — вы с Абигейл были близки.
— Мы были лучшими подругами. — Дакота отвела с лица прядь волос: движения странно заторможенные, в словах звучит тихая грусть. — Мне до сих пор не верится, что её нет.
— Скажи, Абигейл не жаловалась тебе на кошмары? Или на то, что видела странного… м… человека в чёрном костюме?
Баньши качнула головой:
— Не помню ничего такого.
А вот уже подозрительно. Неужели Питер всё-таки прав, и Кромешник не имеет к Ликорису никакого отношения?..
Впрочем, Роксэйн это ни капельки не смутило.
— Зачем Абигейл поехала тогда в Динэ? — невозмутимо спросила она.
— По делам, — ответ Дакоты показался мне странно торопливым. — И большой город захотела повидать.
— У неё были враги? Кому могла быть выгодна её смерть? Я знаю, стража никого не задержала, но…
— Не задержала, конечно, — в голосе Дакоты неожиданно зазвенела злость. — Но я-то знаю, кто её убил. И других девушек наверняка он же прикончил.
А вот это было внезапно.