Коготь берсерка
Шрифт:
– А мальчишка при чем?
– При том, дубина. У него коготь. Такой же, как у конунга Йомса.
Глава двадцать девятая
В которой четверых убивают ради одного, медведи крадутся бесшумно, а волчья метка спасает жизнь
Чужие люди занимались на берегу каким-то непонятным делом. Затаившись, Даг с нараставшим любопытством следил, как они валили деревья и стаскивали в кучу хворост. Вначале парень решил, что мореходы затевают большой костер, потом он подумал, что они уложат в кучу камни, поставят сверху шатер и устроят баню.
Но действительность оказалась гораздо интереснее. Оказалось, норвежцы
Северянин бежал на юг уже третий день. Оказывается, до неприятностей, случившихся в Тронхейме, он был счастливым человеком. Еда, приготовленная Нелюбой, закончилась задолго до плена, но, к счастью, осень только вступала в свои права, и на пути беглеца попадалось много непуганого зверья. Однажды Северянину удалось вырезать острое копьецо и ранить дикого гуся. Он долго мучился в поисках сухой травы для костра, но в конце концов сумел развести огонь и запек птицу. Наелся до отвала, однако к концу трапезы поблизости стали собираться хищники. Даг не стал разбираться, кого именно он учуял, парень решил поделиться с хозяевами леса, бросил недоеденное мясо и рванул прочь.
Так было прежде, до побега из тюрьмы. Северянин лишился оружия, теплой куртки и последних кусочков копченого мяса. Живот сводило от голода, и холод пробирал до самых костей. Самое обидное, что негде было прилечь – парень всюду натыкался на остывшие камни.
Под вечер он стал забирать западнее, пока не ощутил ногами близкую дрожь моря. Все чаще стали попадаться валуны, ровные участки сменились скалами, и, наконец, Даг снова вдохнул соленые брызги. Раз десять ему пришлось вброд переходить ручьи, а дважды течение оказалось чересчур сильным, и беглец снова уклонялся на восток, в поисках переправы. Разбойник Эбби, опытный беглец, отсоветовал ему сразу бежать на юго-восток, в сторону, где жили шведы. Даже Пиркке, когда проделывала свой ежегодный вояж: на оленях, старалась двигаться вдоль норвежских поселений. К востоку расстилались непроходимые болотистые леса без единой дороги. Самым умным казалось найти рыбацкую деревню и попросить там помощи. Возможно, рыбаки поплывут на юг, или удастся примкнуть к торговому каравану...
Но вместо мирных рыбаков Даг снова наткнулся на мрачных мужчин, увешанных оружием.
Даг следил, как под зычные выкрики мокрые гребцы вытащили на сушу самый маленький драккар. Или, скорее не драккар, а очень большую лодку. Она имела всего четыре пары весел, короткую мачту, но очень высокий позолоченный планшир. На берегу подбежали еще люди, ухватились за свободные концы канатов, дотащили ладью до длинной, свежевыкопанной ямы. Только теперь Даг заметил, что рядом с будущей могилой торчат как минимум три рукотворных кургана. Они давно заросли травой, мелкими кустиками, но...
Под каждым курганом спал чутким сном драккар знатного херсира!
Маленький корабль приперли со всех сторон крепкими чурбанами. Вождя вынесли, усадили на перину, прислонили спиной к мачте. Затем над его головой растянули палатку из роскошной золотой парчи. Мертвеца подпоясали поясом с дорогой пряжкой, прикрепили к поясу длинный нож:, несколько кошелей, украшенных драгоценными камнями, надели на него браслеты и массивные кольца, волосы укрепили роскошным гребнем и завершили убранство цепью с серебряными подвесками.
Даг пригляделся, но этот мертвец был ему незнаком. Покойника бережно укутали меховым плащом, вокруг горстями накидали золотых монет. Даг вспотел от волнения, представив, сколько овец мог бы купить отец за эти деньги. А сколько дружинников мог бы нанять дядя Свейн!
Похороны только начинались. Корабль обложили сухим деревом, затем с другого драккара на сушу принесли животных, необходимых знатному покойнику в его последнем путешествии. На палубе у ног херсира сложили связанных собак и овец. Даг вспомнил, как в Упсале в могиле забивали целого быка. Но у мореходов, очевидно, не нашлось для быка на корабле места. Помимо животных викинги навесили по бортам гнутые искореженные щиты, закатили на палубу несколько тяжелых бочонков и присыпали все это добро грудой железа. Даг издалека мог только догадываться, что покойнику подарили трофейные мечи.
Но на этом ритуал погребения не закончился. Костер вокруг корабля не торопились поджигать и землю на палубу тоже не бросали. Среди викингов был жрец. Даг узнал его по длинному плащу, обшитому кошачьим мехом, и серебряной драконьей голове на плече. Словно ощутив чужой взгляд, жрец резко повернул лицо и пристально посмотрел в кусты, где притаился мальчишка. У уставшего беглеца затряслись колени. Он давно пообещал себе, что никого не будет страшиться, но этого человека было трудно не испугаться. Жрец был слеп, на лбу его сверкал толстый серебряный обруч. Но для того, чтобы на расстоянии опознать скрытую угрозу, он не нуждался в зрении. Приподняв нос по ветру, как это делают лисицы, окольцованный серебром старик выжидал. Наконец он проворчал что-то и отвернулся. Молодой помощник почтительно одел старику на голову высокий рогатый шлем. Жрец нараспев запричитал, почтепенно повышая голос. Его слова подхватили другие.
На морях далеких Не блеснет вовеки Меч врагов разящий, И едва ли встретят Золотые девы Равного героя. Был друзьям во славу В устрашенье прочим...Даг завороженно слушал слова драпы. Эти косматые воины, на вид похожие на диких зверей, с искренним горем на лицах провожали своего боевого товарища. У двоих даже текли слезы!
Четверых связанных треллей поставили на колени, всех удавили и уложили прямо в землю. Трелли вырыли для себя слишком короткие могилы, поэтому викингам пришлось их запихивать в скрюченных позах.
Наконец, викинги подожгли сухие ветки. Ветер нес горячее пламя и дым прямо на Дага, так что скоро начали слезиться глаза. Парень переполз под другой куст, а когда выглянул, норвежцы стояли на коленях вокруг погребального костра, их спутанные бороды развевались, как у страшных духов. Дагу показалось, что людей на берегу стало меньше. Он кинул взгляд на море и удивился еще больше – там был не один, а целых два корабля, и оба на веслах спешно удалялись от берега.