Коготь Безумия
Шрифт:
– Так он мне не родной! Он второй маманин муж. Он Антон, а я – Александр Михайлович. Саня! – запоздало представился он.
Райенвальд пожал протянутую Саней руку.
– Но мать очень переживает, – доверительно сообщил парень следователю.
– А ты?
– А я – мужчина. Мужчины не плачут!
Следователь сдержал улыбку.
Саня продолжал рассуждать:
– Ну и, кроме того, рано или поздно следовало ожидать чего-то подобного.
– Почему?
– Он постоянно нарывался. – Подросток шмыгнул носом, и почесал его тыльной стороной ладони. – А в последнее время,
– Он собирался разбогатеть?
– Как на работу в усадьбу устроился, – слышали, наверное, где гробницу откопали, – так постоянно говорил, что это реванш за предыдущие года. Так-то он небогатый всегда был, работал, где придется, это дом наш с мамкой, – важно пояснил Саня.
– А про работу он рассказывал?
– Конечно! Как прибухнет, так и давай про сокровища болтать, про культ мертвых… Вот бы уже быстрей музей открыли, нам классная сказала, экскурсию устроит!
– Не боишься культа мертвых-то?
Райенвальд усмехнулся. Он сам в школе любил историю, поэтому ему импонировал интерес подростка.
– Не-а, это же древняя история, средиземноморская культура! Только мракобесы против античного наследия, так историчка говорит.
– Саш, иди обедать! – позвала мать, появляясь на пороге. – Извините, он вас, наверное, заболтал, – повернулась она к следователю, комкая полотенце…
Распрощавшись с семьей, Райенвальд ждал Круглова на улице. До его слуха донесся звук полицейской сирены. Потом все стихло. Следователь как раз докурил, когда из сумерек возник лейтенант.
Покидая городок, Круглов в последний раз бросил взгляд на опустевшую центральную площадь. О прошедшем митинге напоминали только валяющиеся повсюду листовки. Серебристый автомобиль пересек замусоренное пространство и быстро удалялся от самого маленького города Подмосковья с населением около пяти тысяч человек.
6
– Двадцать четыре, двадцать пять… – неспешно отсчитывал Юрий Жданов.
Его вкрадчивый голос эхом разносился в тишине пустого спортзала.
– Всё!.. – тяжело дыша, прохрипел Олег Воронцов.
Страхующий его Жданов принял штангу и рывком положил ее на стойки. Сто двадцать килограммов железа с лязгом вошли в упоры.
Воронцов какое-то время оставался на скамье, восстанавливая дыхание, затем встал, полотенцем вытер с лица пот и, признавая поражение, протянул Жданову руку вперёд ладонью. Тот с превосходством хлопнул по ней.
– С тебя выпивка, – ухмыльнулся он. – Встречаемся в баре.
Насвистывая, Жданов удалился в душевую. Воронцов, помедлив, проводил друга взглядом и направился туда же.
Ещё ни разу ему не удавалось победить в их импровизированных соревнованиях по жиму штанги лёжа. Невысокий, жилистый Жданов жал от груди чуть больше, чем атлетично сложенный, помешанный на своей мускулатуре Воронцов, неизменно побеждая всякий раз, когда друг бросал ему вызов. Спорили всегда на протеиновый коктейль или смузи. Проигравший обязался собственноручно готовить «выпивку» в местном спорт-баре.
Зал опустел. Укомплектованный техникой по последнему писку спортивной моды, он был центром
Когда Жданов вернулся из душа, Воронцов уже ждал его в баре, по очереди бросая в кувшин блендера случайным образом извлекаемые из холодильника фрукты и овощи. Подумав, он бросил в общую кучу редиску с ботвой. Ему хотелось хотя бы терпким вкусом коктейля стереть с лица Жданова победное выражение. Добавив вилок горького цикория, он закрыл кувшин и нажал кнопку взбивания.
В ожидании смузи Жданов листал на планшете новости. Он привык начинать день с актуальной повестки. Очевидно, какая-то заметка привлекла его внимание, он перестал смахивать страницы и вчитался.
Воронцов разлил полученную густую жижу по стаканам, воткнул в каждый по соломинке и придвинул один Жданову. Тот втянул напиток и поперхнулся. Воронцов довольно хмыкнул.
– Ты только послушай!
Жданов отставил стакан и поморщился, цитируя:
– «…как Апостол Павел во втором послании к фессалоникийцам писал о звере: «Противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога», так и Октопус, подобно антихристу, восстановил храм, и объявил, что посвятит его истинному Богу, но потом сам сел в этом храме, выдавая себя за Творца, и весь мир поклонится его демонической силе, получаемой от главного повелителя тьмы падшего ангела Люцифера, если его не остановить»…
Жданов кашлянул, прочистив горло.
– Что за выспренный стиль?! – процедил он раздраженно. – Этот пафосный придурок становится навязчивым! Кто вообще этот Прохор Патмосов? Очередной журналистик, жаждущий дешёвой славы?
– Наша служба безопасности этим занимается.
Воронцов отодвинул свой нетронутый коктейль, и налил себе минералки.
– Он тут призывает сокрушить идолов и ломать заблуждения путем православной экспансии! Это он про наш проект в Богородском, если ты не понял!
Жданов продолжал распаляться. Хорошее настроение, вызванное приливом спортивных эндорфинов, улетучилось.
– Где ты это прочёл? – спросил его Воронцов.
– В том и дело, что уважаемые издания цитируют этот клерикальный бред, – буркнул Жданов. – Какая-то заказная травля.
– Наверняка, блогер из тех псевдоверующих, что осаждали усадьбу, – отмахнулся Воронцов. – Не переживай, мы усилили охрану.
Жданов оглядел лакированную барную стойку. Стилизованный под рубку космического корабля, бар ослеплял блеском отражающих электрический свет поверхностей: технологичный зеркальный пластик, нержавейка, полированный хром – модные материалы вызвали у Жданова ассоциации с операционной. Он взял со стоящего на стойке блюда большое зеленое яблоко, подбросил, поймал и резко вгрызся в хрустящий бок фрукта. Брызнул сок.