Коготь Безумия
Шрифт:
– Если можно, в Верею.
Следователь ввел данные в навигатор, и удовлетворенно кивнул, глядя на выстроенный бортовым компьютером маршрут. Предстояло преодолеть всего тридцать километров к югу.
– Там жил Рябцев, – пояснил лейтенант Круглов, – нужно осмотреть дом, опросить семью, соседей.
– Хорошо! – неожиданно согласился Райенвальд к удивлению лейтенанта, уже настроившегося на поездку автобусом с пересадками.
Серебристый автомобиль взял курс на город. Лейтенант просматривал фотографии на экране фотоаппарата, следователь о чем-то размышлял. Тишину нарушали лишь легкие звуки джаза, доносившиеся
«Верея – самый маленький город Московской области с населением около пяти тысяч человек», – любезно сообщил бортовой компьютер.
– И все пять тысяч, похоже, собрались в одном месте, – прервав молчание, прокомментировал Райенвальд.
Он с любопытством смотрел на толпу, заполнившую площадь. Несмотря на моросящий дождь, с близлежащих улиц подтягивались еще люди. Кое-кто привел с собой детей. Некоторые несколько неуверенно делали вид, что прогуливаются, другие сразу присоединялись к столпотворению. Прохожие, идущие по своим делам, притормаживали, чтобы посмотреть на пестрое собрание с самодельными плакатами в руках. По толпе пробежала рябь, и часть собравшихся отделилась, двинувшись к зданию городской администрации, окнами выходящей на площадь. Следователь выключил музыку. В салон слабо доносились крики демонстрантов с улицы.
– Интересно, по какому поводу митингуют? – протянул Райенвальд, выходя из машины.
На крыльце ближайшего магазинчика он увидел уличную урну-пепельницу и устремился к ней, прикуривая на ходу. Вопреки требованиям организма очередной дозы никотина, он никогда не курил в машине. Автомобиль Райенвальда блистал стерильной чистотой и пах лесной свежестью. На кремовой обивке салона было не найти ни соринки, ни пушинки, с ковриков, казалось, можно есть. Все предметы в багажнике были рассортированы по размеру и аккуратно сложены.
– А мне интересно, почему они до сих пор не привлекли внимание полиции?.. – лейтенант догнал следователя, тоже закурил и, прищурившись, наблюдал за растущей толпой.
Будто в ответ на вопрос лейтенанта, на площадь въехал патрульный автомобиль. Двое полицейских направились к протестующим, призывая расходиться. Не рискуя вступать в прямую конфронтацию, люди отступали, образовывая пространство вокруг представителей власти, но не уходили, а тут же, разбиваясь на группки, ртутными каплями сливались в единое целое поодаль. Гомон усиливался.
– О, так они против «нашей» гробницы выступают, – прислушался к выкрикам Райенвальд. – Однако, какие сильные страсти витают в тихой провинции.
Он ловким щелчком послал окурок в урну и повернулся к лейтенанту.
– Пожалуй, доеду с вами до дома Рябцева, раз уж все равно здесь.
Они сели в машину и медленно двинулись по улице от центра к окраине, оставляя за спиной шумную разгоряченную толпу и пытающихся угомонить ее полицейских.
Мимо, выглядывая из-за низких штакетников, проплывали деревянные дома частной застройки. Нужный лейтенанту дом оказался более ухоженной копией собратьев по улице. Обнесенный невысоким забором сруб на каменном фундаменте был крашен в зеленый цвет, белые резные наличники украшали
Женщина в черной косынке безразлично мазнув взглядом предъявленное лейтенантом Кругловым удостоверение, впустила гостей во двор, махнула рукой, приглашая следовать за ней, и молча пошла в дом.
Разместив пришедших за кухонным столом, хозяйка села напротив, сложила руки перед собой и, наконец, заговорила.
– Когда можно будет забрать тело Антона?
– После вскрытия, вам предварительно позвонят, – ответил Райенвальд, разглядывая жену жертвы.
По сведениям лейтенанта она была ровесницей супруга, но сейчас перенесенное горе преобразило ее, состарив. У губ залегли скорбные складки, припухшие глаза явно говорили, что женщина проплакала несколько часов.
– За что его зарезали?
Она сдерживала рыдания. Подробностей преступления в интересах следствия ей не сообщили.
– Это нам и предстоит выяснить.
Следователь включил в смартфоне режим диктофона и положил на стол.
– В последнее время вашему мужу никто не угрожал?
– Не припомню.
– Он не был чем-то озабочен, может, подавлен? Приходил в плохом настроении? Нетрезвым?
– Он у меня веселый всегда… был… – Женщина всхлипнула, втянув воздух. – Его все любили, он общительный… И пил не больше других! – она с вызовом посмотрела на следователя.
– Вы испытывали денежные затруднения?
– Не больше, чем все… Жили от получки до получки.
– Ваш муж увлекался азартными играми?
– Нет.
– Возможно, занимал деньги?
– Он никогда не занимал! Все своими руками делал!
Лейтенант осмотрелся. Дом производил приятное впечатление, все здесь было подогнано, прилажено, стояло на своих местах.
– А когда на новую работу устроился, вообще сказал, что там ему хорошо заплатят.
Все же не сдержавшись, женщина заплакала, и, прижав к лицу кухонное полотенце, выбежала в соседнюю комнату. Оттуда доносились сдавленные рыдания.
– Может, я потом еще раз заеду, в более благоприятное время? – обратился лейтенант к следователю. Круглов не переносил женских слез.
– Пожалуй, – неохотно согласился Райенвальд и выключил диктофон. – Пройдетесь по соседям, пока я тут закончу? – предположил он.
Лейтенант вышел.
Следователь прошел в комнату, судя по всему, выполняющую функцию гостиной. Женщина немного успокоилась, и сидела в кресле, задумчиво рассматривая узоры на обивке подлокотника. Хлопнула входная дверь. Через мгновение в комнату ввалился подросток лет четырнадцати и бросил рюкзак на диван.
– Я на минуту, – отмерла женщина, – надо покормить сына!
Она вернулась в кухню и загремела там кастрюлями и сковородками. Паренек вопреки предположению Райенвальда не ушел за ней, а с любопытством уставился на следователя.
– Вы расследуете убийство бати? – спросил он.
По тому, что школьникне удивился постороннему мужчине в доме, Райенвальд предположил, что тотстолкнулся во дворе с Кругловым.
– Ты, вроде как, не сильно расстроен этим обстоятельством? – Райенвальда немного удивил будничный тон подростка.