Кох-и-Нур. Семейные трагедии, коварные заговоры и загадочные убийства в истории самого большого алмаза

Далримпл Уильям

Персы не могли поверить, когда увидели, какие богатства доставили им в течение нескольких последующих дней. Они просто никогда не видели ничего подобного. Придворный историк Надира, мирза Махди Астарабади, наблюдал за происходящим в изумлении. «За несколько дней чиновники, которым доверили опустошение королевской сокровищницы, выполнили поставленную задачу, – писал он. – Там оказались океаны жемчуга и кораллов, настоящие шахты, полные драгоценных камней, золотых и серебряных сосудов, чаш и других предметов, усыпанных драгоценными камнями, и другие предметы роскоши в таких огромных количествах,

что счетоводы и писари даже в самых безумных мечтах не могли бы охватить их в списках и перечнях». Астарабади продолжал: «Среди конфискованных объектов был и Павлиний трон, имперские драгоценности которого оставались непревзойденными даже по сравнению с сокровищами древних королей; в более ранние времена индийских императоров драгоценности стоимостью в два крора использовались для украшения этого трона. Редчайшие шпинели и рубины, самые великолепные алмазы, не имеющие аналогов среди любых сокровищ прошлых или нынешних правителей, были переданы в государственную казну Надир-шаха. В течение нашего пребывания в Дели кроры рупий были извлечены из имперских сокровищниц. Военное и помещичье дворянство могольского государства, вельможи имперской столицы, независимые раджи, богатые губернаторы провинций – все прислали в качестве контрибуции кроры отчеканенных монет, драгоценные камни, инкрустированные императорские регалии и редчайшие сосуды поступили в качестве дани к королевскому двору Надир-шаха в таких количествах, что и описать невозможно» [99] .

99

Mirza Mahdi Astarabadi, ‘Tarikh-e Jahangosha-ye Naderi: The Official History of Nader’s Reign’, Bombay lithograph 1849/ 1265. Р. 207.

Там оказались океаны жемчуга и кораллов, настоящие шахты, полные драгоценных камней, золотых и серебряных сосудов, чаш и других предметов, усыпанных драгоценными камнями, и другие предметы роскоши в таких огромных количествах, что счетоводы и писари даже в самых безумных мечтах не могли бы охватить их в списках и перечнях.

Месяц сотни рабочих переплавляли в слитки золотые и серебряные украшения и блюда для облегчения их транспортировки. Тем временем Надир накопил столько драгоценностей, что приказал главному интенданту «инкрустировать драгоценными камнями оружие и упряжь всех видов, а также украсить в той же манере большой шатер. Над этим лучшие из рабочих трудились год и два месяца» [100] .

100

The Memoirs of Khojeh Abdulkurreem, translated by Francis Gladwin, Calcutta, 1788. Р. 26.

Пока все это происходило, Надир публично демонстрировал отеческую вежливость и учтивость по отношению к Мухаммад Шаху, которого держал рядом, словно тот был помощником и заместителем Надир-шаха, они часто появлялись на торжественных приемах вместе. Наконец 6 апреля 1739 года Надир, сын скромного пастуха, женил сына Насруллу на прапраправнучке императора Шах-Джахана. Как только над берегами Ямуны взлетели в небо огни фейерверков, Надир выступил с речью, в которой давал советы могольской королевской семье, как управлять страной должным образом, и обещал послать силы из Кандагара, если Мухаммад Шах – дядя невесты – будет нуждаться в помощи в борьбе с маратхами или любым другим врагом. Месяц спустя, 12 мая, Надир собрал дарбар и вернул корону Хиндустана Мухаммад Шаху, восстановив его в правах императора. Мухаммад Шах при этом лишился северных провинций к западу от Инда, которые были аннексированы Надиром, и правил теперь по милости персидского завоевателя.

Именно тогда, по словам Тео Меткалфа, Надир-шах, узнавший у великой куртизанки Нур Бай, что Мухаммад Шах спрятал Кох-и-Нур в тюрбане, перехитрил его, предложив собрату-правителю поменяться тюрбанами в знак вечного напоминания об их дружбе. Тогда, по словам Тео, великий алмаз якобы получил свое название – Кох-и-Нур, или Гора Света, в тот момент, когда Надир с благоговейным трепетом держал камень в руке. Однако, к сожалению, эта история, пусть и замечательная, не упоминается ни одним из современников событий и появляется только в более поздних источниках, датируемых серединой XIX века. Это почти наверняка миф, хотя один источник, могольский придворный по имени Джугал Кишор, упоминает, что Надир передавал Мухаммад Шаху свое украшение для тюрбана с прикрепленным к нему пером орла – поступок, возможно, лежащий в основании этого мифа [101] .

101

Syed Hasan Askari, Raja Jugal Kishore Despatch Regarding the Sack of Delhi by Nadir Shah, Indian Historical Records Association: A Retrospect 1919–1948, Vol. 25, Dec 1948. См. также: Abhishek Kaicker, Unquiet City: Making and Unmaking Politics in Mughal Delhi, 1707–39, unpublished PhD, Columbia University. Р. 562.

Зато у одной истории тех дней – о Нур Бай и Надир-шахе – более пикантный привкус. По словам очевидца, Абдул Карима, кашмирского солдата, завербовавшегося в персидскую армию, Надир был так заворожен танцами Нур Бай, что предложил ей половину своего состояния, если она вернется с ним в Персию. Нур Бай пришла в ужас и быстро слегла в постель, утверждая, что она слишком больна для отъезда из Дели. Когда ее позже спрашивали, почему женщина не воспользовалась щедростью Надира и его неограниченным богатством, она якобы ответила, что если бы она переспала с Надиром или уехала с ним в Персию, «цветок ее влагалища стал бы соучастником его преступлений» [102]

102

Abd ol-Karim Kashmiri, Bayan-e-Waqe’, translated by H. G. Pritchard, BM Mss Add 30782, ff. 86–87.

Конец ознакомительного фрагмента.