Кокон для души
Шрифт:
— Ух, ты! Здорово! — Я не скрывала своего восхищения, — Это ты отправил конверт адресату?
— Да прямо в руки. Что у вас такого нет?
— Есть! Только выглядит не так зрелищно.
— Тоже без магии?
— Ага! — Кивнула я.
Уорн смотрел на меня, сквозь белую челку.
— Почему у тебя такая странная прическа? — вырвалось у меня.
— А это… стереотипы. Считается, что взгляду василиска нужна какая-то преграда, чтобы свести на нет воздействие.
— А на самом деле? — спросила я, затаив дыхание. Уорн-то, оказывается не человек!
— На самом деле нет. Если я решу кого-то окаменить, то ему ничего не поможет, — ровно сказал мужчина.
— А ты, получается, василиск?
— Да. А что не видно? — с вызовом спросил он.
— Не знаю, у нас нет василисков. А можно как-нибудь потом раскамениться после твоего взгляда.
— Нельзя.
— Да ты крут! А есть где-то сад из статуй твоих врагов?
— Нет, окаменевшие умершие организмы — это неприятное зрелище, — Уорн внимательно на меня смотрел, — Ты что совсем меня не боишься?
— Зачем? — тоже мне, напугал ежа голой задницей! — Ты же побратим Лорана?
— Побратим, — мужчина смотрел недоуменно.
— И такое украшение, — я показала на зеленую татуировку на своем запястье, — У тебя тоже есть?
— Конечно!
— Лоран кровью поклялся, что вы не будете меня убивать, — стала озвучивать логическую цепочку. — Еще он сказал, что благодаря метке мы связаны и, если я умру, то вы тоже погибнете. Так что ока…хм…менивать меня ты не будешь, потому что сам умрешь. Даже хорошо, что у тебя такой взгляд — мне безопаснее. Как видишь, причин бояться, у меня нет.
— Многие делают это без причин, — пожал он плечами. — Либо боятся, либо презирают и боятся.
— Из-за того, что ты — василиск? — недоверчиво уточнила я.
— Нет, не только. Если ты помнишь, я — советник по внутренней безопасности. Работа сложная, и относятся ко мне с опаской, — мужчина опять был очень серьезен. — И еще одна причина: у василисков есть расовая особенность — аура страха. Но на тебя, я так понимаю, она совсем не действует.
Я вспомнила служанку, которая ужасно боялась собственного хозяина. Так вот почему! Аура страха.
— Тебя это сильно огорчает? — у него что комплекс?
— Нет, — Уорн ненадолго задумался. — Просто непривычно.
Да уж не повезло мужику, если от него все шарахаются, как Лина, то даже поговорить не с кем. Как он вообще живет?
— А что тебя вообще все боятся? — недоверчиво спросила я.
— Нет, не все. Побратимы, некоторые разумные, которые могут защищать сознание от моего воздействия — не боятся. Есть артефакты, которые защищают от аурного воздействия, но они редки и очень дороги. Так что большая часть обычных разумных меня боится.
— И ничего, кроме артефактов сделать нельзя?
— Некоторые со временем привыкают и начинают меньше бояться, но все равно им неприятно находиться рядом.
Вот это ни фига себе!
— А Лина у тебя недавно работает? — надо узнать, долго ли привыкают.
— Лет семь уже или восемь, но я ее не обижаю, хорошо плачу. Она, как от меня отойдет подальше, так все время расстраивается, потому что никак не может справиться со страхом, — объяснял мне Уорн.
Он был как-то непривычно расслаблен. Наверное, разговор ни о чем действительно доставляет ему удовольствие. Когда он не смотрит своим фирменным взглядом и из его тела уходит напряжение, то становится похож на обычного человека. Вполне симпатичного мужчину. Хотя в суровости тоже есть определенный шарм, но мне приятней с ним общаться, когда он вот такой. Довольный и спокойный.
— А много тех, кто может рядом с тобой находится и не испытывать страха и дискомфорта?
— Мои побратимы, императрица, двенадцать советников, — начал перечислять василиск, по-моему этот вопрос заинтересовал и его самого. — Двое знакомых менталистов со времен ученичества и еще пятеро ментальных магов. Но это, наверное, не все. Может, кто-то еще есть.
Да уж, всего чуть больше двадцати человек, которые могут просто с тобой разговаривать, не испытывая страха или неприятия. Жуть! Но у меня вдруг созрел другой вопрос:
— А твоя семья? Они тоже боятся?
— Побратимы — вот моя семья, — он напрягся.
Не знаю, как я определила то, что Уорну неприятно говорить про семью, ведь ни поза, ни тон не изменились. Тем не менее, я была уверенна, что эта тема болезненна для него и решила не настаивать. Хотя, что уж говорить, было очень любопытно.
— А другие василиски? Они тоже тебя боятся, а ты их? — странная, получается, расовая особенность.
— Нет других василисков, я — последний, — сказал, как припечатал.
Ох, и ничего себе! Мало того, что с ним поговорить может по нормальному только ограниченный круг людей, так еще он — последний. Как с этим жить, зная, что кроме него никого нет? Неудивительно, что Уорн такой суровый все время.
— Ох, извини… я не знала…
Меня переполняло сочувствие. Вдруг стало понятно, почему мужчина был уверен, что я вырывалась из-за того, что он мне неприятен. Страх и презрение — вот, что он получал от других. Причем, настолько постоянно, что ему непривычно, что кто-то, кроме горстки людей, может разговаривать с ним нормально. Захотелось поддержать его. Но как? Подойти по голове погладить?
— Оль га, — Уорн произнес мое имя раздельно. — Хотел спросить кое о чем. Ты в своем мире молилась Орнии. Так?
— Эээ, — я удивилась такому резкому переходу. — Нет. Я вообще не знала, что есть богиня с таким именем.
— Значит, ты молилась какой-то другой богине. Я прав?
— Нет. Я вообще никому не молилась. То есть молилась, но очень давно.
— То есть твоя душа не посвящена ни одному богу?
— Посвящена? Ну, меня крестили в детстве. Наверное, это и есть посвящение богу, но у нас бог мужчина. Я, конечно, не увлекаюсь теологией, но в нашем мире большинство богов — мужчины. Вроде бы была у древних шумер какая-то Иштар, а у древних греков Афина и Афродита, но это уже история. А сейчас в мире три самые известные религии: христианство, мусульманство и буддизм. Во всех боги — мужчины. Больше половины людей, что живут на Земле, являются последователями этих религий. Есть еще люди, которые вообще в богов не верят — атеисты. Я скорее отношусь к последним, но в детстве, меня вроде как посвятили Иисусу.