Коктейль из развесистой клюквы

Понедельник

— Нно-о! — неуверенно провозгласил парень в форменной майке продавца, устраиваясь на спине надувной лошадки.

— «Ну, мертвая!» — крикнул малюточка басом…» — одобрительно кивнул торговому работнику Колян.

Он с интересом наблюдал за тем, как молодой человек ерзает по резиновой конской спине в поисках наилучшего положения.

— Сидеть удобно? — спросила я.

— Очень! — с жаром уверил продавец, колени которого находились вровень с ушами.

— Я засекаю время, — предупредила я, поднимая повыше руку с секундомером, позаимствованным с витрины.

В магазин спортивных товаров «Первый дивизион» мы с Коляном пришли вечером тяжелого дня — понедельника для того, чтобы купить нашему двухлетнему малышу какой-нибудь спортивный снаряд или тренажер. Что-нибудь такое, благодаря чему неугомонный Масянька смог бы избавляться от переизбытка энергии. Ребенок кое-как укладывался спать не раньше полуночи, и это после четырехчасовой пешеходной прогулки по паркам и скверам! Каждый вечер одно и то же, прямо-таки сцены из передачи «В мире животных»: мы с Коляном, склонив головы, кренимся на диване, как парочка хворых попугайчиков, а мальчик галопирует по квартире, как необъезженная лошадь Пржевальского!

— Долгая прогулка по шумному парку со множеством аттракционов — это совсем не то, что нужно ребенку. Его надо утомлять, не перевозбуждая, — авторитетно сказала детская докторша, которой я пожаловалась на нашу проблему.

— То есть физические нагрузки не должны сопровождаться увеселениями? — уточнила я.

— Что ж ему, картошку копать? — вступился за сына Колян.

Сельскохозяйственные работы докторша отвергла и посоветовала физкультурные упражнения. Мне казалось, что наилучшим решением было бы здоровенное беличье колесо, в котором Мася мог бы бегать до упаду.

— Ага, а к колесу провода подвести, чтобы малыш заодно электроэнергию вырабатывал! — одобрил мою идею Колян. — По-моему, он один сможет полквартала освещать!

К сожалению, ничего похожего на беличье колесо в магазине спорттоваров не нашлось. Разнообразные тренажеры Масяньку не впечатлили, и мы с Коляном пришли к выводу, что малыш не сможет в достаточной степени увлечься скучной беговой дорожкой или жалким подобием каноэ. Зато в магазине имелись великолепные надувные звери, собаки и лошади, изготовленные из жутко прочной резины в специальном расчете на многочасовую детскую скачку. Правда, Мася не захотел самолично воссесть на какую-нибудь резиновую животину, но смотрел на игрушки с явным интересом и уходить из угла, отведенного под стойло надувных коней, не хотел.

— Ну, кобеля-то мы точно брать не станем, ездовые собаки хороши для чукотских оленеводов, — заявил Колян, хлопая по упругому боку полосатой лошадки. — Но вот эта коняга мне нравится.

— Это зебра, — поправил его продавец, щуплый юноша не самой спортивной наружности, но очень азартный.

Было очевидно, что ему страшно хочется сбагрить нам какого-нибудь конька-горбунка. Ничего удивительного: стоили верховые лошадки и собачки по сорок баксов за голову и явно не относились к предметам повышенного покупательского спроса.

— Зебры хороши для африканских бушменов, — сказал вредный Колян, очевидно, нарочно нервируя работника прилавка.

— Возьмем зебру, — решительно вмешалась я. — Если, конечно, она выдержит полевые испытания.

Продавец насторожился, и я в двух словах объяснила ему задачу: надо, мол, проверить, насколько изматывает наездника скачка на надувной зебре!

— На старт! Внимание!! Марш!!! — Свободной от секундомера рукой я рубанула воздух в опасной близости от уха продавца, воссевшего на зебру совершенно добровольно.

— Пошел! — продублировал команду Колян.

— Н-н-о! — отчаянно взревел юноша, пришпоривая своего резинового скакуна.

Громко и восторженно завизжал Масяня.

— «Усталость забыта, колышется чад! И снова копыта, как сердце, стучат!» — с пафосом запел кто-то за моей спиной.

Пение сопровождалось ритмичными хлопками. Я обернулась: позади нас уже собрались зрители. В небольшой толпе там и сям пламенели красные форменные майки «Первого дивизиона». Коллеги нашего продавца подбадривали товарища возгласами: «Вперед, Паша!» и «Шашки наголо!».

— Пам-пам! Пам-пам-пам! — одобрительно взревела дудка в расположенном по соседству отделе футбольных принадлежностей.

— Давай-давай! — закричали болельщики.

— Ур-р-ра-а! — нараспев затянул польщенный общим вниманием наездник.

— Красотища! — явно любуясь происходящим, сказал мне на ухо Колян.

Я прищурилась. Скачущий на верной боевой зебре юный продавец разрумянился, вошел в образ и уже размахивал над головой рукой так, словно крутил в воздухе невидимую саблю. Для полноты картины парню не хватало буденновки со звездой и красного эскадрона на заднем плане. А на форменной майке под словами «Первый дивизион» я бы еще приписала: «Имени Василия Ивановича Чапаева».

В общем, зебру мы купили — ту самую, которую едва не загнал добросовестный торговый работник. Поскольку подходящего насоса у нас дома не было, сдувать игрушку мы не стали, так и понесли по улице. Я тащила коробку и Масяньку, а Колян топал впереди, крепко обняв полосатую лошадь, пока какой-то поддатый гражданин не заступил ему путь со словами:

— Ну, ты отвязный чувак! Надувных баб я навидался, но надувная лошадь — это круто!

После этого «отвязный чувак» Колян попросил нас с Масей держаться к нему поближе:

— Жена и ребенок — мое алиби, — нервно хихикая, сказал он. — Самим фактом своего существования вы снимаете с меня подозрения в ненормальной сексуальной ориентации.

Так, с шуточками и хохмочками, мы вчетвером: я, два Коляна — большой и маленький и одна безымянная резиновая зебра — прибыли домой. Пока я готовила ужин, муж всячески уговаривал малыша поближе познакомиться с новой игрушкой и минут черед двадцать, наконец, преуспел: Масянька согласился покататься на полосатой лошадке и потом не слезал с нее с полчаса. Не знаю, как зебру, а малыша затяжной гандикап изрядно утомил. Ребенок уснул в двадцать два часа — невиданное дело!