Коктейль Молотова для сына
Шрифт:
— Откуда вы это знаете? Вы там будете?
— Да, буду, — Светка ответила только на второй его вопрос. — Как мне вас найти?
— Смотрите, где стоит камера. Спасибо за звонок! Если будет ещё что-то интересное — сообщите.
— Непременно! — пообещала Светка и повесила трубку.
— У нас ведь будет что-то интересное? — подмигнула она стоящему рядом с телефонной будкой Лёхе. Но он сейчас думал о другом.
— Интересно, как там дела у ребят? Получилось что-нибудь? Вот в наше время как просто — позвонил по сотовому, и все дела! А тут сиди и гадай!
— В понедельник узнаем, — ответила Светка. — От нас это уже никак не зависит. Но я думаю, они справятся. Ванька решительный, а Ольга упёртая. А сейчас пойдём сочинять листовки, к понедельнику всё должно быть готово. Надо будет предусмотреть несколько вариантов.
И сразу же принялась проговаривать текст листовок.
— Значит, наша задача — Ельцин должен возглавить ГКЧП. Поэтому надо сделать что? Правильно — пообещать ему пост президента СССР!
— Что ты будешь делать с этим бредом дальше? — не понял Лёха.
— Как что? — удивилась Светка. — Буду сливать через этого тележурналиста.
— Думаешь, он схавает твою бредятину?
— После того, как он в понедельник убедится, что я даю ему эксклюзив — он будет есть у меня с руки!
— Светка, тебе не говорили, что ты страшная женщина? — спросил Лёха.
— Да, Ольга говорила, — ответила Светка и погрустнела. — При тебе же разговор был. Интересно, как она там? Так вот, надо продумать два варианта развития событий: первый — если ребята приедут, и второй — если их не будет.
— Типун тебе на язык! — рассердился Лёха.
— Вероятность этого существует, и мы должны быть к этому готовы.
— Я даже не хочу об этом думать!
— Я тоже не хочу. Но это приходится учитывать.
5
Дома Светка достала свой блокнотик и принялась там что-то черкать и дописывать. Но Лёха не дал ей посидеть спокойно.
— А это правильно, что мы манипулируем людьми? Ведь у нас преимущество перед ними — мы знаем, что будет дальше.
— А ты помнишь все эти заброшки, где мы лазили? Все эти брошенные части, разорённые заводы, разграбленные НИИ? Это правильно? А ведь это случилось из-за тех перемен, которые произойдут в ближайшие дни! Или ты предлагаешь сказать — да и хрен с ним, зато у нас будут чистые руки? Да, мы легко отмажемся в случае чего — мы вообще ещё не родились, с нас спросу никакого. Весь спрос вон с них.
Она кивнула за окно, где по улице не спеша шли прохожие, наслаждаясь хорошей погодой.
— Нам придётся пойти против них, — задумчиво произнёс Лёха.
— Ты переоцениваешь поддержку Ельцина и недовольство социализмом, — возразила Светка. — Пройдёт несколько лет, и рейтинг Ельцина будет 3 %.
— Но сейчас-то не так.
— Значит, придётся идти против течения. Тебя это смущает?
— Вообще-то да, — признался Лёха.
— Вырабатывай автономность, — посоветовала Светка, и пояснила. — Независимость от чужого мнения. Кстати, какие у нас планы?
Лёха прекрасно понял, о чём речь.
— В понедельник с утра выдвигаемся к Белому дому. Смотрим, что там происходит. Дожидаемся ребят, встречаемся с ними, возвращаемся сюда и ждём 25-го числа. И возвращаемся домой.
— А если мы их не встретим? Мы же не можем их здесь бросить!
— Никто никого не бросит. У нас будет пять дней. Даже шесть — я на всякий случай просчитал переход и на следующий день.
— А если и за это время их не найдём?
— Что ты заладила — если, если? Ты же знаешь, что с моей мамой случилось? Её вообще в 1943-й запятили, случайно. И ничего — вытащили. Кстати, тот самый Макаровский, что сейчас за пультом машины времени. Так что не парься не по делу!
Светка села напротив и внимательно на него поглядела.
— Лёшка, ты сам-то в это веришь?
— Конечно, верю! — ответил Лёха, и отвёл взгляд. — Ты это… Давай свои листовки готовь!
Глава 17
1
Студент журфака Саша Захаров в это утро проснулся со странным ощущением — сегодня его судьба резко изменится. Он уже отучился три года — можно сказать, незаконченное высшее в кармане. А тут такое в стране происходит! И событий много, и газет. Саша хотел работать именно в газете. Журнал — недостаточно оперативно. Телевидение — наоборот, слишком быстро, по верхам. А газета — в самый раз, тут и факты, и аналитика.
До начала занятий в университете оставалось ещё две недели, но он уже входил в рабочий ритм — вставал в семь утра. Сосед по комнате ещё не вернулся — на лето уезжал на историческую родину. А может, и вообще не вернётся — что-то у них там неспокойно. На четвёртом курсе они уже живут по двое в комнате, это не первый курс, когда ютились по четверо.
Саша привык к Москве и рассчитывал после окончания учёбы здесь остаться. Но только как это сделать? Везде, где он пробовал заговорить об этом, всё упиралось в одно — в жильё. Даже не в прописку — с этим готовы были что-то придумать. А вот где физически ночевать? Выход был — не вылезать из командировок. Но это опять жизнь в провинции, потому что без опыта за границу не пошлют. Был и ещё вариант — жениться на москвичке с квартирой. Но Саша был идеалистом и верил в любовь, поэтому такой вариант не рассматривал.
Он умылся, взял сковороду и пару яиц и отправился на кухню. Навстречу по коридору, чуть не сбив его с ног, бежал Ахмед — их однокурсник из одной из южных стран.
— Куда бежишь? На пожар, что ли? — окликнул его Саша.
— Сашка, ты телевизор совсем не смотришь, а зря! — на секунду задержавшись, ответил Ахмед. Конечно, Саша не смотрел — он же не Ахмед, который может купить телевизор себе в комнату. Но что там такое показывают, что Ахмед носится как угорелый? Общественный телевизор был на вахте, причем там он выключался только на ночь. Саша отнёс сковороду назад в комнату, и спустился вниз. Перед телевизором уже собралась толпа. Встав на цыпочки, Саша заглянул через головы на экран — показывают балет. «Лебединое озеро» — он сразу узнал музыку.
— Эй, на новости переключите! — крикнул кто-то сзади.
— Это по всем каналам показывают, — ответил парень, стоявший у телевизора.
— А что случилось-то? — стал расспрашивать Саша.
Со всех сторон зашептали:
— Горбачёв болен, в стране объявлено чрезвычайное положение, власть перешла к комитету по чрезвычайному положению, в Москву введены войска.
— И что это значит?
— Неужели не ясно? — воскликнул пятикурсник с их этажа. — Коммунистический реванш, перестройка и гласность отменяются, непокорные республики загонят назад в Союз танками. Примерно как Пражская весна, только крови будет больше.