Кольцевой разлом
Шрифт:
Если бы Альбина и впрямь показалась Корсакову непривлекательной, то ради благой цели он не постеснялся бы прямо заявить ей об этом. Однако сейчас он невольно внимательно посмотрел на гостью. Он увидел чуть косо поставленные зеленые глаза, изящный нос с горбинкой, полные красиво очерченные губы, густые волосы цвета меда, ладную стройную фигуру. Мгновенно нахлынуло воспоминание о ночах на веранде у моря - о звоне цикад и свете луны, вливающихся в открытые окна, о шелковистой коже под пальцами, о стонах, в которых и покорность, и страсть. Корсаков не сумел соврать. Он устало вздохнул, присел на отодвинутую от стены тумбочку и произнес:
– Да нет, конечно,
– По-твоему, я дура и этого не понимаю?- огрызнулась Альбина.
– Понимаю, конечно. Но разве обязательно думать о будущем, пока мы здесь, пока мы вместе? Я не собираюсь быть для тебя обузой - кто знает, может, смогу и помочь чем-нибудь. Завтра - это завтра, но сегодня-то меня не гони. А ты мне нужен таким, каков ты есть.
Альбина умолкла и шагнула к Корсакову, который, услышав четкий стук высоких каблуков по кафельному полу, машинально перевел взгляд на ее красивые сильные ноги. Было удивительно, как она умудряется на таких каблуках заниматься уборкой. В следующий момент Корсаков увидел прямо перед собой испытующе смотревшие зеленые глаза и полуоткрытые влажные губы. Прохладная ладонь, расстегнув военную рубашку, поползла по его груди. Кровь ударила Корсакову в голову, и он не сразу дал себе отчет в том, что сотовый телефон в комнате заходится в призывном писке. Затем титаническим усилием воли он все же пришел в себя, снял с груди руку Альбины и пошел к телефону.
– Командир, звонили с Садового кольца,- услышал он в трубке голос Неустроева.
– К вам на прием просится руководитель думской фракции "Народ", Фигуряк его фамилия. Он на машине, за рулем его помощник, фамилия Гамырка. Говорит, что уполномочен начать переговорный процесс.
– Дайте машину сопровождения и пропустите, я их приму,- приказал Корсаков. Он отключил связь и нащупал под столешницей пусковую кнопку сконструированного начальником связи Мечниковым специального устройства, в нужный момент включавшего видеозапись всего происходящего в комнате. "Так и знал, что депутаты как самые большие жулики явятся первыми",- подумал он и прошел на кухню к Альбине. Она стояла у окна и нервно курила. Глаза ее были полны слез.
– Ты как будто обрадовался, когда позвонил телефон,- с упреком сказала она. Не отвечая на ее слова, Корсаков распорядился:
– Сейчас придут гости. Уборку закончишь потом, а сейчас приведи себя в порядок, приготовь чай и подай нам, когда я попрошу. Все ясно?
Альбина пристально посмотрела на Корсакова и затем улыбнулась.
– Так точно, командир,- ответила она.
Через полчаса Корсакову снизу сообщили по телефону о прибытии гостей. Охранники провели их в комнату, где Корсаков сидел за столом с потайной кнопкой, усадили за кофейный столик и удалились в другую комнату. Депутат Фигуряк оказался рыхлым мужчиной с сальной кожей и такими же волосами, с беспокойными глазами навыкате, в мятом сером костюме очень скверного покроя и в безвкусно подобранном галстуке. Его клеврет Гамырка имел такие же рачьи глаза неопределенного цвета, но, в отличие от своего шефа, не стрелял ими с предмета на предмет,- напротив, его взгляд отличался пугающей пристальностью, так что временами могло показаться, будто помощник депутата незаметно впал в ступор. Гамырка был худ, с тонкими губами, нечистой кожей, красными веками и красными костистыми руками. Внешность обоих визитеров не имела ни
– Чем могу служить?- осведомился Корсаков.
– Должен заметить, что ваш приезд сюда является весьма ответственным шагом, поскольку благодаря телевизионным и газетным сообщениям мы имеем устойчивую репутацию свирепых и корыстных террористов. Какие же дела заставили вас пренебречь всеми опасностями?
– Из-за ваших действий в стране создалась очень нестабильная ситуация,- заявил в ответ Фигуряк.
– Основные телеканалы и многие крупнейшие газеты вас критикуют, но народ прислушивается больше к тем, кто вас защищает. Больше того, во многих городах проходят забастовки в вашу поддержку или с требованиями объективного освещения событий в Москве. В последнее время дело дошло кое-где до крупных беспорядков. Думаю, что правительство в скором времени будет вынуждено пойти на переговоры с вами. На днях состоится заседание Думы, и наша фракция определяется со своей позицией по поводу московских событий...
– А что тут определяться?- притворно удивился Корсаков. С самого начала разговора он понял, куда клонит гость, и включил видеокамеру. Теперь следовало заставить народного избранника как можно доходчивей растолковать для будущих зрителей свои предложения.
– Я полагаю, что вы как депутат парламента должны осуждать насильственные методы политической борьбы. К тому же средства массовой информации постоянно повторяют, будто мы требуем у правительства денег, а вымогательство - это уж совсем нехорошо. Или вы в это не верите?
– Да кто сейчас верит телевидению?- пожал плечами гость.
– Им платят, вот они и болтают всякую ерунду. Но дело даже не в том, верю я им или не верю. Наша фракция на предстоящем заседании Думы может выйти с инициативой - принять ваши требования насчет отставки президента и роспуска парламента. Мы также можем внести предложение об амнистии участникам вашего выступления и о предоставлении вам эфирного времени на государственных телеканалах...
– Я так понимаю, что в мире большой политики просто так ничего не делается,- улыбнулся Корсаков.
– Итак, какие ответные услуги я вам могу оказать? Говорите прямо, не стесняйтесь.
– А чего мне стесняться?- удивился визитер.
– Если мы выступим в вашу поддержку, то будем. так сказать, рубить сук, на котором сидим. Для многих членов фракции депутатское жалованье - единственный источник дохода, так что после роспуска парламента они окажутся в очень затруднительном материальном положении. У многих жилищные проблемы, ну и так далее. Думаю, было бы справедливо, если бы вы оказали нашим депутатам материальную помощь в размере, скажем, пятидесяти тысяч долларов на человека. Часть этих денег я обязуюсь использовать на работу с депутатами других фракций.
– Понятно,- кивнул Корсаков и притворился, будто погрузился в раздумье. Он заметил, как заволновался Гамырка: кадык на его шее заходил вверх- вниз, пальцы вцепились в колени. Помощник депутата заерзал на стуле и, казалось, хотел было вмешаться в разговор, даже облизнул губы, но в последний момент промолчал. Депутат добавил:
– У меня есть знакомые в банковских структурах. Они очень обеспокоены приостановкой платежей и прочих банковских операций и согласны простимулировать изменение положения, так что с моей помощью, возможно, вы вернете свои деньги.