Кольцо из склепа
Шрифт:
– Влад, ты и в самом деле хотел отрубить ей палец?
– А что мне оставалось делать?
Теперь Влад не был уверен в правильности своих действий и, как мне показалось, раскаивался.
Может, был иной выход?
Молча мы выбрались из карьера и, светя фонариками, направились к месту бывшего лагеря. Если с Иркой все нормально и она образумится, то вернуться сможет только туда.
По ходу мы с удивлением отмечали, что остановившая нас гроза носила уж очень локальный характер. С каждым шагом почва становилась суше и тверже, а возле озера, судя по всему, дождя вообще не было.
В очередной раз я утвердился в том, что некая сила целенаправленно использовала стихию, дабы не позволить нам улизнуть с колечком. Полнейший бред, конечно, вот только, когда бреда становится слишком много, к нему поневоле начинаешь относиться с уважением.
Глава двадцатая
Мы сидели возле костра, пили кофе, обильно разбавленный коньяком, и, молча, думали каждый о своем. Точнее, думали об одном, но каждый по-своему.
Раньше мы с Таней сгоняли к автомобилю, притащили оттуда пакет с едой, котелок, канистру воды и «энзешную» бутылку коньяка, которую оберегали для особого случая. В том, что такой случай наступил, ни у кого сомнений не возникло.
Костер развели громадный, не жалея заготовленных загодя дров. Важно, чтобы он был виден издалека. Вот только мотылек, ради которого все делалось, затаился и не спешил появляться на свет.
Или Ира еще не отошла от испуга, или по иной причине не могла отыскать к нам дорогу…
О плохом думать не хотелось. Своеобразное молчаливое «табу», дабы не накликать беду. Мысль ведь тоже материальна…
Мы прислушивались к каждому звуку, пытаясь сквозь треск пылающих поленьев различить шорох шагов или уловить знакомый голос, зовущий нас. Напрасно. Ничего не нарушило ночной тишины. Лишь плеск воды, шуршанье камыша, перешептыванье листьев, стрекот ночных насекомых и равнодушное небо над головой с тысячами холодных, перемигивающихся между собой звезд. Даже луна, неяркий свет которой мог бы немножко взбодрить нас, или еще не соизволила появиться или уже успела скрыться по своим делам.
Время от времени кто-то из нас отходил от костра, чтобы огонь не слепил глаза и осматривал окрестности, затем возвращался обратно и, не проронив слова, садился у костра.
Жизнь для на нас разделилась на этапы. Было счастливое вчера (неужели, было?), тревожное сегодня, и – неизвестное завтра.
На Влада было страшно смотреть. Он пытался держать себя в руках, но получалось у него плохо. По его лицу легко можно было прочитать все, что творилось у него на душе. Отчаяние, раскаяние, тревога, страх… В случившемся он винил только себя, и мы, при всем желании, не могли снять с него тяжкое бремя ответственности.
– Влад, что случилось с колечком? Почему оно загорелось?
Голос Тани разрушил устоявшуюся тишину, вынудил нас с Владом оторваться от созерцания тлеющих угольков.
Мы переглянулись. Таня не знала подоплеки происшедшего. Наверное, нужно было ей все рассказать, но настроение не соответствовало. Ни у меня, ни у Влада. Сказав «а», нужно будет говорить и «б». Двумя словами всего не объяснишь, а на долгие рассказы, последующие вопросы и необходимость отвечать на них просто не хотелось. Может, потом когда-нибудь.
– Понимаешь, – сказал Влад, голос его был сиплым, уставшим. – Гроза. Воздух наэлектризовался. Мы ведь не знаем, из какого сплава отлито колечко. Что-то в нем, наверное, есть такое, что притягивает электричество, скапливает его, словно конденсатор. А потом произошел разряд. Оно и раскалилось…
Я поразился способности Влада сходу придумать правдоподобную историю…
Хотя, почему, сходу?
Уверен, он не переставал думать об этом. Отбросил мистическую чушь и попытался объяснить все самому себе. Влад по натуре – прагматик. Может, он и не собирался вводить в заблуждение мою жену, а говорил единственно правильное, что могло произойти, и что вкладывалось в рамки нашего понимания?
Я почти сразу поверил в его версию. Так было проще, уютнее комфортнее.
– Влад, Димка, что это?
Мы как раз разлили остатки коньяка, уже без кофе, и молча грели в руках хрупкие пластиковые стаканчики.
Голос Тани, которая отлучилась по своим женским делам, не показался нам встревоженным или испуганным.
Я увидел, как в глазах у Влада вспыхнула искорка надежды. Но тут же погасла или он сознательно погасил ее, дабы не обманывать себя ложной надеждой. А, может, и не было ничего. Просто отразился огонек от костра…
Мы поднялись и не спеша отправились на зов. Не хотелось особенно обнадеживаться, ибо нет ничего хуже, чем разочарование от несбывшегося ожидания.
Таня смотрела на противоположный берег озера.
– Димка, снова огонек. Помнишь, мы с тобой его уже видели. Если там люди, может, и Ирка с ними?
Я долго всматривался в густые тени кустов, орошенные серебристым светом таки соизволившей взойти луны. Влад тоже со всей силы напрягал зрение.
– Где, где? – то и дело переспрашивал он.
– Куда вы смотрите? – нервничала Татьяна. – Вон он, – и показывала пальцем, а мы, по-прежнему, ничего не видели.
– Танечка, это луна отражается от листьев…
– Не надо из меня дуру делать, – возмущалась моя жена. – Красного отражения у луны не бывает.
Мы снова смотрели, и снова – безрезультатно.
Наконец, мне, как будто, удалось боковым зрением уловить слабое мерцание, но когда я попытался на нем сконцентрироваться, оно пропало. Наверное, от усталости в глазах зарябило.
– Вы присядьте, так лучше видно, – посоветовала Танька, и показала нам, как нужно правильно приседать. При ином раскладе, это наверняка рассмешило бы нас. Но сейчас мы послушно повторили ее движения и снова стали пристально всматриваться в противоположный берег.
– Кажется, ты права, Танюха, – вскоре подал голос Влад. – Я тоже что-то вижу.
Увидел и я. Не сразу, лишь когда переместился ближе к Владу. Здесь было единственное место, откуда огонек сквозь плотные заросли просматривался с нашего берега. И, выбери моя жена иной кустик для упражнений по приседаниям, отклонись хотя бы на пару шагов, нам бы его вовек не заметить.