Кольцо (Кольцо Кассандры)
Шрифт:
Я поступила глупо, безответственно. Мне жаль, что я рассорилась с этими замечательными людьми. Ведь Рут спасла мне жизнь, а значит, спасла и Ноэля.
— Может быть, когда-нибудь они отнесутся к этому иначе.
— Сомневаюсь.
— А как малыш? — улыбнулся Макс, вспомнив, какими были в этом возрасте его собственные дети. — Как, вы сказали, его зовут?
— Ноэль, — просияла улыбкой Ариана. — Он родился в день Рождества, поэтому я и назвала его так.
— Вы сами себе преподнесли замечательный подарок к Рождеству. — Макс с беспокойством взглянул на нее. —
Она покачала головой.
— Как это грустно, Ариана…
Сердце Арианы разрывалось от жалости к ним обоим.
Сколько воды утекло, как многого они лишились… И все же она гораздо счастливее, у нее есть Ноэль, ее сокровище, а это самое главное.
— А как вы? — спросила она.
Пользуясь тем, что очередь продвигалась медленно, Макс рассказал Ариане, как сложилась его судьба в эмиграции.
Картины Вальмара не только помогли ему выжить в годы войны, но даже позволили заплатить за обучение на юридическом факультете в одном из университетов Соединенных Штатов.
Он оставался в Швейцарии до конца войны, берясь за любую работу, недоедая, а после победы продал картины и перебрался в Штаты. С тех пор миновало два года.
Макс приехал в Америку в надежде получить диплом американского адвоката, и вот эта мечта осуществилась. Макс намеревался предъявить иск немецкому правительству, чтобы оно компенсировало ему имущественные потери. В будущем же он собирался заключить соглашение с консулатом и вести дела всех эмигрантов, рассчитывавших на компенсацию. У Макса были все основания полагать, что его услуги будут охотно приняты, ведь он имел два диплома юриста — немецкий и американский.
— Вряд ли я на этом разбогатею, но на жизнь хватит, — резюмировал он. — А вы, Ариана? У вас что-нибудь осталось?
— Моя жизнь, немножко драгоценностей и фотографии Манфреда.
Макс вспомнил роскошь, царившую в доме Вальмара фон Готхарда. Как все изменилось! От прежнего богатства не осталось и следа — лишь воспоминания, безделушки да сны.
Но предаваться воспоминаниям у Макса сил не было.
— Вы когда-нибудь думали о возвращении в Германию, Ариана?
— Нет. Там мне будет не лучше, чем здесь. А Ноэлю в Америке будет хорошо.
— Надеюсь, — нежно улыбнулся Макс, вспомнив о своих погибших детях.
Он осторожно взял мальчугана на руки, потрепал его по волосам. Со стороны они казались счастливой семьей, связанной тесными узами любви. Вряд ли кто-нибудь поверил бы, сколько испытаний выпало на долю этого мужчины и этой женщины.
Книга четвертая
НОЭЛЬ
Глава 45
Церемония состоялась ярким солнечным утром во дворе Гарвардского университета между Уайденеровской библиотекой и Эплтонской часовней. Сияющие юные лица, высокие стройные фигуры, облаченные в шапочки и мантии, — молодые люди ожидали момента вручения дипломов, доставшихся им ценой стольких усилий Ариана разглядывала студентов и мечтательно улыбалась Подошел Макс и сел рядом с ней в узкое складное кресло. Он взял ее за руку и заметил, как сверкнул на солнце огромный изумруд, с которым она никогда не расставалась.
— Правда, он чудесно выглядит, Макс? — Она коснулась плечом респектабельного седовласого джентльмена, в которого превратился Макс Томас за минувшие годы. Он погладил ее по руке и улыбнулся.
— Неужели ты отсюда его видишь, Ариана? Я вот, например, с такого расстояния лиц различить не могу.
— Какое бестактное замечание!
Они шептались, словно дети, посверкивая смеющимися глазами. Он был ее близким другом вот уже двадцать пять лет, но они по-прежнему наслаждались обществом друг друга.
Ее яркая красота ничуть не поблекла, лишь слегка приглушилась со временем Прежние совершенные линии, мягкое золото волос, бездонная голубизна огромных глаз А вот Макс изменился очень сильно Он все еще оставался высоким, худощавым, но грива пышных волос стала совершенно белой. Он был на девятнадцать лет старше Арианы, ему недавно исполнилось шестьдесят четыре.
— Ах, Макс, я так горжусь им!
Он снова сжал ее руку и кивнул.
— И правильно делаешь. Он чудесный мальчик. — Макс улыбнулся:
— И хороший юрист. Как обидно, что он намерен работать в этой надутой от важности компании, черт бы ее побрал! Я бы с удовольствием взял его к себе в компаньоны.
Но хотя адвокатская практика Макса в Нью-Йорке процветала, она не шла ни в какое сравнение с той фирмой, в которой собирался работать Ноэль. Прошлым летом он работал в этой фирме клерком и получил предложение поступить туда после окончания юридического факультета Гарварда. И вот теперь этот момент настал.
К полудню все закончилось, и Ноэль подошел к ним, чтобы ласково обнять мать и пожать руку дяде Максу.
— Ну как, вы еще живы? Я боялся, вы изжаритесь на солнце.
Огромные синие глаза глядели на мать, и она смотрела ему в лицо, которое становилось так похоже на лицо Манфреда, что временами она вздрагивала. Ноэль был высок и строен, как его отец, с широкими плечами и изящными руками. И еще было в нем что-то… что-то неуловимое… взгляд или выражение лица… какое-то смутное сходство с Герхардом; потому-то она и улыбалась: они оба — муж и брат — жили в ее сыне.
— Дорогой, какая чудесная церемония! Нас переполняет гордость.
— И меня тоже.
Он склонился к ней, и она тронула его лицо рукой — на мизинце перстень, доставшийся ей от матери, а на безымянном пальце — кольцо, которое ей подарил Манфред, она не снимала их с того самого дня, когда родился сын. Ариана не рассталась с ними даже в самые трудные времена — когда ее оставил Пол. Эти кольца были не просто ее последним прибежищем, они были единственным, что осталось от прошлого. Со временем Максу удалось добиться для нее компенсации за дом в Грюневальде, часть его обстановки и за замок Манфреда. Сумма получилась не такой уж значительной, но все же существенной, а удачное вложение этих средств обеспечило Ариане и ее сыну вполне приличный пожизненный доход. Большего ей и не нужно было. Для нее молодость прошла.