Кольцо нибелунгов

Хольбайн Вольфганг

Кримгильда была девушкой поразительной красоты и обаяния, вынужден был признать Регин. И то, что Гундомар приглашал женихов к своему двору, а не возил дочь в соседние королевства, будто какой-нибудь продавец приправ, никто не осмелился бы назвать высокомерием.

Когда ворота замка распахнулись, стало видно, что за ними собралась огромная толпа, состоявшая из жителей Вормса и гуннов. Около тысячи мужчин и женщин опустились на колени при появлении принцессы. Кримгильда не прошла через ворота, а согласно традиции остановилась и стала ждать жениха, который приехал к ней свататься.

Из

толпы вышел Этцель. Если Кримгильда сияла красотой и благородством, то он источал храбрость и жизненную энергию. Его глаза блестели, а поступь была уверенной и твердой. Ему уже объяснили, как в соответствии с обычаями Бургундии должно проходить сватовство, поэтому он остановился в двух шагах от принцессы. Сейчас только ему было позволено смотреть Кримгильде в глаза.

Регин остался в тени кузницы, чтобы ему, в отличие от остальных присутствующих, не пришлось опускать глаза. Он видел короля, его сыновей и принцессу. Бургунды и гунны благоговейно молчали, выражая свое почтение принцу и принцессе. Вероятно, это был редкий случай, когда столько людей собралось вместе, чтобы при этом не издать ни единого звука и сохранить торжество момента.

Наконец зазвучал твердый голос Кримгильды:

— Этцель, сын Мундцука! Вы приехали сюда, чтобы позвать меня замуж.

— Для моей страны и для моей жизни, — ответил принц гуннов.

— Бургундия — великолепная страна, и в ней живут гордые люди, — продолжила Кримгильда. — Разделить с вами бокал вина стало для меня честью, которая наполнит уважением и благодарностью души будущих поколений королевского двора Бургундии.

Регин нахмурился. Это звучало как-то подозрительно. Неуместно. Он видел, что король Гундомар нервно постукивал по земле носком правого ботинка, — это было единственное проявление нетерпения, которое он себе позволил. Наступила пауза: представители обеих сторон растерялись, не понимая, кто теперь должен говорить. Этцеля сбили с толку слова Кримгильды, а принцесса стояла молча.

Кто-то кашлянул. Это был Гунтер.

— Вчера вечером вы много говорили о моей чести, принц Этцель, — наконец продолжила Кримгильда. — Настолько много, что я задалась вопросом, не могу ли я во имя этой чести обратиться к вам с просьбой?

Этцель достал меч, и толпа шумно вздохнула. Но он лишь слегка коснулся мечом земли и, опустившись на колени, почтительно произнес:

— Всем известно, что гунны еще никогда не нарушали своего слова. Какова же ваша просьба?

В этот момент Кримгильда сделала то, о чем еще не писалось ни в одной хронике ни одного королевства: она тоже опустилась на колени, склонив голову. По толпе прокатилось потрясенное бормотание, которое становилось все громче, перекидываясь с задних рядов вперед.

— Если вам нужно мое сердце, если ваша супруга должна рожать вам детей из любви, а не из долга, то возьмите мое благословение и мои добрые пожелания вашему народу и возвращайтесь домой, в Гран. Вы это заслужили.

Войны велись и по более пустячным поводам. В одно мгновение заявление Кримгильды превратило дружественных гуннов в оскорбленных врагов. Внешне Этцель остался спокоен, но Регин заметил, как напряглись его мышцы.

— Вы отклоняете мое предложение?

Гундомар и его сыновья взглядами приказали стоявшим неподалеку солдатам подготовиться к поспешному отступлению в замок на случай, если гунны сейчас нападут.

— Ни в коем случае! — воскликнула Кримгильда, повысив голос. — Если таково будет ваше желание, я стану вашей женой. Хорошей женой и хорошей королевой. Я сделаю все, что в моих силах. Нет печали в том, чтобы жить с таким мужчиной, как Этцель. Большего я бы и не хотела иметь в своей жизни. Но неужели вы желаете для себя столь малого?

Этцель и Кримгильда смотрели друг другу в глаза, и Регин увидел поразительное понимание, возникшее между ними. Сначала ничего не происходило, словно само время затаило дыхание. Регину еще никогда не приходилось переживать момент, когда война и мир находились бы в таком хрупком равновесии.

Встав, Этцель вернул меч в ножны. В то же мгновение поднялись и его верные воины, но легким движением руки он заставил их снова опуститься на колени.

— Принцесса Кримгильда Бургундская — женщина, которой пожелает обладать любой мужчина. Однако лишь глупец захочет обладать тем, что никогда не сумеет получить. Пускай объявят, что принц Этцель по собственной воле отказался от руки принцессы Кримгильды.

У него даже хватило силы воли вежливо кивнуть Гундомару и его сыновьям. Затем Этцель развернулся и отправился к своему шатру.

Кримгильда подождала, пока он скроется из виду, а затем вытянула вперед левую руку. Гундомар подошел к дочери, помог ей встать и проводил ее через двор назад, в замок. Казалось, взгляд Кримгильды окаменел. Она не смотрела ни налево, ни направо.

Регин вернулся в кузницу, чтобы рассказать Зигфриду об этом чудовищном происшествии, но увидел, что его подопечный стоит, прислонившись к косяку двери.

И тут Регин увидел в выражении лица Зигфрида что-то новое, чужое. Триумф? Самодовольство? Он затруднялся сказать, однако этот блеск в глазах свидетельствовал о том, что отказ Кримгильды Этцелю не был решением проблемы — он был началом катастрофы.

Гундомар еще никогда не бил свою дочь, но как только за ними закрылась дверь и они оказались в тронном зале, он толкнул Кримгильду вперед и отпустил ей хлесткую пощечину.

Споткнувшись, девушка откинулась назад и, подняв руку, упала на лавку. Гернот поспешил к сестре, Гизельгер продолжал стоять рядом с отцом, а Гунтер отступил на три шага назад.

— Да что ты себе позволяешь?! — заорал Гундомар. Голос короля прозвучал так громко, что его, наверное, услышал даже дракон в лесу. — Как ты посмела?!

— Я позволяю, — выдохнула принцесса, — самой выбирать себе супруга, как этого требует обычай.

— И ты должна была выбрать Этцеля! — продолжал кричать Гундомар, в ярости переворачивая один из столов. — Ты должна была выбрать Этцеля!

— Разве я не предоставила выбор ему? — возразила Кримгильда. — Он мог бы взять меня в жены! Но этот гунн — настоящий мужчина, и он знает: нельзя брать то, что не хотят отдавать.

Из тени в задней части зала вышел советник Хаген. Казалось, дракон высосал из него всю радость жизни.