Кольцо нибелунгов
Шрифт:
— Я уже несколько дней тебя не видел, — сказал Гернот, стараясь не выказывать удивления по поводу ее жалкого вида.
— Единственное место, где вы могли бы меня увидеть, — это, несомненно, комната вашей сестры, — прошептала Эльза слабым голосом.
— Я нужен ей сейчас, — объяснил Гернот, неожиданно удивляясь, почему его слова звучат как попытка оправдаться.
— Ну… это естественно, — пробормотала девушка. — Вы всегда должны быть там, где нуждаются в вашей помощи.
— Мой отец вместе с Гизельгером и Гунтером собирается идти убивать
Эльза отвернулась, очевидно не желая продолжать разговор. Гернот удержал девушку, взяв ее за руку. Ее запястье было не шире, чем рукоять его меча. Она взглянула на принца, словно в его прикосновении таилось какое-то обещание, и в этот момент Гернот совершенно забыл о том, что он собирался сказать. Все его мысли растворились, словно капля крови, упавшая в море.
— Я… я должен снова… идти… — пробормотал он.
— К ней, — с неожиданной ожесточенностью прошептала Эльза. — Потому что вы там нужны. — Она начала медленно удаляться от него.
— Эльза! — еще раз воскликнул принц, надеясь, что теперь он сумеет найти хоть какие-то слова.
Девушка снова остановилась.
— Да, мой принц?
Она часто называла его так, но сегодня эти слова воспринимались им как подарок.
— Я помню, что ты… обещала приготовить мне суп, — неуверенно произнес Гернот.
На тонких губах Эльзы появилась улыбка.
— С того самого дня, как вы попросили меня об этом, каждый вечер у меня на огне стоит горшок с супом для вас. И если бы вы только пожелали…
Эльза не договорила, боясь переступить границу, разделявшую их миры. Вместо этого она снова улыбнулась и быстро убежала. Ее шаги были совершенно бесшумными на каменном полу.
Она исчезла.
Гернот почувствовал с одной стороны облегчение, а с другой — изумление.
Мысль о том, что Эльза страдает по его вине, начала его мучить. Но почему?
— Тринадцать мечей на тринадцать человек! — в ярости кричал Регин. — И ни одним мечом больше! Слышишь?
Зигфрид в бешенстве ударил молотом по раскаленному мечу, который он прижимал щипцами к наковальне.
— Я… нужен королю!
Регин расхохотался.
— Именно ты? Зигфрид, он выбрал двенадцать человек, которые должны пойти с ним убивать Фафнира. Двое из них — его сыновья, а десятеро остальных — храбрые воины, показавшие себя во многих битвах. Король не стал тратить время на мысли о молодом кузнеце из леса Одина, который даже не знает, как пользоваться мечом!
От гнева, переполнявшего его, Зигфрид настолько сильно ударил по мечу, что тот разломался на две части.
— Разве я виноват, что ты не внял моим просьбам? — Глаза юноши сверкали, когда он смотрел на своего наставника.
Но Регин оставался неумолим.
— Я учу тебя тому, что нужно для твоей жизни, а не для твоей смерти! Ты же кузнец!
Зигфрид изо всех сил стал бить молотом по наковальне, так что после каждого его слова искры летели во все стороны:
— Я не кузнец! — Он задыхался, словно только что победил своего внутреннего демона. Он ожидал возражений, ярости, может, даже оплеухи от Регина, которому только что сказал, что все годы его воспитания и обучения были бессмысленными.
Но Регин стоял молча, будто пытался осознать все, что услышал от своего подопечного. Когда же он заговорил, в его голосе чувствовалось не только спокойствие, но и явное облегчение.
— Да, ты не кузнец, Зигфрид. Раз уж сегодня настал тот день, когда я должен прекратить обманывать тебя и себя, то пусть так и будет.
— Э-э-э… Что?.. — опешил Зигфрид, чувствуя, как его гнев улетучивается. — Ты… со мной согласен?
Регин кивнул.
— Когда я взял тебя на руки из рук твоей умирающей матери, было очевидно, что ею рожден не кузнец. Волк остается волком, даже если его воспитывают овцой. И наваждение спадает, как только волк начинает чуять кровь.
Сердце Зигфрида билось так сильно, что кровь бурлила в его венах, стучала в висках, а перед глазами все плыло.
— Но тогда… кто я?
Регин устало пожал плечами:
— Я надеялся найти ответ на этот вопрос прежде, чем ты поймешь, кем ты не являешься. Мне это не удалось. Теперь мы должны надеяться на время и богов.
— Регин… мне жаль, если я… — пробормотал Зигфрид. — Я хотел бы стать хорошим кузнецом, пусть лишь для того, чтобы твои труды не пропали зря.
Регин натянуто улыбнулся.
— Ты хороший кузнец, Зигфрид, и я, как учитель, горжусь тобой. Но судьбу не обманешь.
Со вновь обретенной легкостью Зигфрид взял сломанный меч, чтобы его переплавить.
— Тогда, пока боги не укажут мне путь, я буду ковать железо в твою честь. Мечи для короля!
Очевидно, он был рад, что ему удалось избежать ссоры с наставником.
— Тринадцать мечей для тринадцати воинов, — еще раз напомнил ему Регин. — И никакого меча для тебя!
Он вышел из кузницы, и улыбка на его лице погасла, словно свеча, которую вынесли из комнаты на ветер. Он стыдился того, что скрывает от Зигфрида правду, и знал, что путь в будущее становится все уже, а количество обходных путей все меньше. Вскоре понимание потребует решения, а решение — действия.
Горизонт омрачился…
Герольды короля тщательно готовили народ к предстоящему подвигу. Вот уже несколько дней за всеми столами Бургундии обсуждалась только одна тема — поход Гундомара против Фафнира. Король шел на дракона с двенадцатью воинами, как когда-то Иисус со своими двенадцатью апостолами. Уповая на помощь Господа, он надеялся победить кровожадного змея. За это молились как в церкви, так и при дворе.
Хотя количество жертв Фафнира за последние недели увеличилось настолько, что все поездки по стране прекратились, никто не сомневался, что король Гундомар и храбрый кронпринц Гизельгер выйдут из битвы победителями.