Кольцо с бриллиантом
Шрифт:
Нам нужно возвращаться, — произнесла она с неохотой и вздохнула.
Дарвэл сразу завел мотор. Наверное, он подумал, что потратил на нее слишком много своего драгоценного времени.
Было уже поздно, когда они вернулись в «Салем», — сумерки сгустились.
Гейни, наверное, дома, — сказала Лея. — Если только он не остался на побережье.
Веранда была ярко освещена. Фонари на ней сияли, как яркие звезды, сквозь ветви деревьев.
Где вы были? — спросил Гейни, выходя из тени. — Я пью уже вторую рюмку без вас. На побережье было чертовски жарко.
Мы ездили в «Йондер-Хилл» поплавать, — ответила Лея.
Видели Вэла Преториуса? — спросил он равнодушно. — Нет, конечно. Он, наверное, весь в работе.
Не весь. Пока я загорала, он показал Кэролайн «Йондер-Хилл».
Кэролайн собиралась пройти вместе с Леей в дом, но Гейни остановил ее:
Могу я с тобой поговорить?
Конечно. О «Салеме»?
Как ты догадалась?
Нам нужно об этом поговорить. Я здесь уже больше трех недель.
Ты знаешь, что нам катастрофически не хватает наличных денег?
— Да.
И что нам нужно купить кое-что?
Например, посадочную машину?
Гейни удивленно вскинул брови:
Кто тебе это сказал? Вэл Преториус?
Да. Бабушка тоже хотела приобрести такую машину.
Она потом передумала, — отрезал Гейни. — Тебе не стоит сразу бросаться исполнять все, что велит Вэл Преториус, — добавил он вызывающе.
Я и не бросаюсь. Но ясно ведь, что, если мы используем устаревшие методы, нам нужно больше работников, которым мы должны больше платить.
Да, все это верно, — уступил Гейни. — Итак, нам нужны наличные деньги. Я хочу продать картины. Как насчет мебели? Дом просто забит ею, а ведь за нее можно получить неплохие деньги.
Гейни, я не могу! — ужаснулась Кэролайн. — Этой мебели место здесь, в «Салеме», она стоит тут сотню лет… Сколько денег нам нужно? И на что?
На автомобиль, — без колебаний ответил Гейни. — Я хочу «багги». Они сейчас в большой моде. Иногда мы будем объезжать на нем плантацию.
Я не слишком разбираюсь в таких вещах, — растерялась Кэролайн. — И что значит «иногда»? Может, нам стоит умерить пока свои потребности и не разбрасывать деньги направо и налево, по крайней мере, до тех пор, пока не соберем урожай?
Это все Преториус со своими советами! — разозлился Гейни. — Вот что, дорогая, я не собираюсь допускать, чтобы он лез в мои дела в «Салеме». Хотя какие тут дела — я даже продать имение не могу!
Если только покупатель — не я. А у меня нет денег, чтобы выкупить твою долю. Мы в странном положении, Гейни, и должны тянуть лямку вместе. Сегодня я сказала Преториусу, что по закону он не может купить «Салем». И, похоже, он понял.
Он и бабушка были хорошими друзьями. Ты знала? Всегда одно и то же — дружба, доверие, а затем добрый совет. Так было со старым де Йегером, и посмотри, кто сейчас хозяин «Йондер-Хилл»!
С «Салемом» у него это не получится, — твердо сказала Кэролайн.
После отказа продать мебель Гейни смотрел на нее волком несколько дней, но потом, ко всеобщему удивлению, взялся за работу и потрудился на славу. Он занялся чисткой дренажных канав и осушением низко лежащих участков, которые нужно было оставить под паром на год. Он даже нашел общий язык с работниками-банту, которых каждое утро привозил из ближайшего заповедника на старом разбитом грузовике. «Грузовик надо бы заменить, — думала Кэролайн. — Может быть, купим новый вместе с «багги» для Гейни, когда соберем урожай и отправим тростник на завод».
Лея решила задержаться в «Салеме» еще немного. Она отлично справлялась с хозяйством, давая Кэролайн возможность разобраться с бумагами, накопившимися со времени смерти бабушки. Дела бабушки были в полном порядке, если не считать того, что в «Салеме» оказалось совсем мало наличных денег: как раз столько, чтобы хватало на текущие расходы, связанные с плантацией, и оставался небольшой запас на случай каких-нибудь непредвиденных обстоятельств. Часть капитала была вложена в ценные бумаги — у Вермееров были паи в рудниках в Кимберли и чайной плантации где-то на севере. Ни рудники, ни плантация пока не собирались приносить дивидендов. Гейни заявил, что эти акции можно списать в чистый убыток, и предложил продать их, но не стал на этом настаивать. Пони, которого не захотел купить Дарвэл, так и остался в «Салеме» — «на время», как сказал Гейни.
Я собираюсь всерьез заняться разведением лошадей, — заявил он. Слушательницами были Кэролайн и Лея. Они сидели на веранде и пили послеобеденный кофе. — Начну с малого, но думаю, у меня все получится. Когда Вэл Преториус появился в «Йондер-Хилл», что он умел? Водить самолет! Но посмотрите, кто он теперь!
Однажды, после того, как большая часть текущей работы в поле была выполнена, Гейни предложил поехать на побережье.
Мы могли бы где-нибудь поужинать. Что скажешь, Лея?
Можешь смело меня вычеркнуть, — с сожалением ответила она. — Мне нужно написать несколько писем. Я великолепно провела эти несколько недель в «Салеме», но пора подумать и о возвращении домой.
Кэролайн призналась, что была бы не прочь выехать куда-нибудь развеяться.
Мы поедем через Дурбан, — сказал Гейни, — мне нужно встретиться с одним человеком по поводу новой лошади.
Только не новая лошадь, Гейни! — запротестовала Кэролайн.
Я не собираюсь ее покупать, — заверил он.
Это ты сейчас так говоришь, — улыбнулась Лея.
Тем утром в «Салем» доставили сапфиры, которые завещала ей бабушка. Лея разложила их для осмотра в комнате для завтраков на круглом столе красного дерева.
Гейни взял со стола причудливой формы ожерелье с тремя сапфировыми подвесками.
Это стоит немалых денег. Как ты считаешь?
Лея отобрала у него ожерелье.
Я не собираюсь их продавать, — резко заявила она. — Такие вещи никогда не продаются. Только в самых крайних случаях, когда больше уже ничего не остается.