Кольцо с бриллиантом
Шрифт:
Ты хочешь сказать, что Гейни не заботит судьба «Салема»? — удивилась Кэролайн.
Лея поколебалась.
Я считаю, что он продал бы «Салем» не задумываясь, если бы завещание твоей бабушки не сделало это противозаконным, — наконец сказала она.
Но, это же невозможно! — запротестовала Кэролайн. — Ведь он же Вермеер, и это его вотчина. Он должен любить свою землю!
Если у него и есть какие-то чувства к этой земле, я их никогда не замечала. Я не спорю, Гейни у нас очень обаятельный — просто душка. Но если ему что-нибудь нужно, он не поступится ничем и никем ради достижения своей цели. Запомни это.
У Гейни нет передо мной никаких обязательств. И в конце концов, ему не за что меня любить — похоже, я встала у него на пути.
Ты бы хотела сейчас продать «Салем»? — Лея смотрела на Кэролайн не отводя взгляда.
Я не знаю… То есть я не думала об этом. Но было бы жаль расстаться с «Салемом».
Да, конечно, — пробормотала Лея. — Тебе просто не хватило времени.
Чтобы полюбить «Салем»?
Лея кивнула.
Как мне жаль, что ты не встретилась с бабушкой, — сказала она.
Мне тоже. Очень жаль, Лея, — призналась Кэролайн. — Когда Гейни сообщил мне о ее смерти, я почувствовала себя обманутой. Как будто меня несправедливо лишили чего-то. Как ты думаешь, он чувствовал то же, что и я?
Лея пожала плечами:
Я не могу расписываться за Гейни… При должном отношении к делу он в состоянии управлять «Салемом». Может быть, на это и рассчитывала бабушка — может быть, она хотела видеть вас с Гейни в тесном союзе? В браке, например.
Под пристальным взглядом Леи Кэролайн вспыхнула.
Лея, он же меня даже толком не знает! Все это какой-то абсурд! Люди не женятся только в угоду семье и ее традициям. Не в наше время!
Да, не женятся, — подтвердила Лея без особого убеждения.
К ним присоединился Гейни. Он был обаятелен — как же иначе, ведь он всегда обаятелен! Когда время подошло к обеду, они отправились в просторную столовую, обставленную прекрасной антикварной мебелью и украшенную картинами. Гейни посадил Кэролайн во главе стола.
О лучшей хозяйке и мечтать нельзя, — галантно заявил он. — Правда, Иоганн?
Да, да. — Рассеянный человек посмотрел на Кэролайн близорукими глазами. — Прелестно. Просто прелестно!
После обеда Иоганн поднялся к себе. Лея последовала за ним.
Голову даю на отсечение, он еще не собрал вещи, а ведь собирается выехать завтра рано утром, — вздохнула она. — Беда с этими учеными.
Останься, Кэрол, — попросил Гейни. — Еще рано. Мы можем выпить кофе на веранде, если не оглохнем от кваканья лягушек.
Они вышли на веранду. Гейни стоял и смотрел, как Кэролайн разливает кофе.
Я знаю парня, который обеими руками вцепился бы в «Салем», если бы мы могли его продать, — сказал он. — Дарвэл Преториус.
Это имя вонзилось в мозг Кэролайн, точно игла.
Даже если бы мы могли продать имение, я все равно не стала бы этого делать. — Гейни подошел ближе, и Кэролайн почувствовала себя неуютно. — Теперь я знаю, Гейни. «Салем» для нас не должен быть просто недвижимостью. Вермееры владели им при жизни трех поколений. Мы — четвертое. Почему бы не заняться плантацией, почему бы не заставить имение приносить прибыль?
Слова настоящего Вермеера, — презрительно процедил Гейни. — Бабушка могла бы гордиться, если бы слышала тебя сейчас. Кэролайн, дорогая, пойми: плантации приносят прибыль не только потому, что над ними ярко светит солнце.
Я готова трудиться в «Салеме».
Правда? Но «вот в чем вопрос», как сказал наш друг Гамлет. Ты действительно хочешь мозолить свои прекрасные пальчики работой или, что гораздо разумнее, предпочитаешь наслаждаться жизнью, пока можешь?
Я не считаю, что работать для того, чтобы обеспечивать себя, — такое уж наказание.
А я считаю. — Некоторое время на веранде царила тишина, нарушаемая лишь стрекотом сверчков и кваканьем лягушек у пруда. — Если бы что-нибудь можно было изменить, я бы давно жил, как многие здешние плантаторы. У меня были бы лошади и машины. Ты видела «Йондер-Хилл». Вот как я хотел бы жить!
Кэролайн сделала глоток кофе.
Неужели ты думаешь, что Дарвэл Преториус ничего не делает в «Йондер-Хилл»? — холодно спросила она.
Ты меня не понимаешь. — Гейни был вне себя от раздражения. — «Йондер-Хилл» достался Вэлу на тарелочке.
И снова Кэролайн ощутила чувство зависти, исходящее от Гейни. В этот раз оно было сильнее, и ей предстояла неблагодарная работа: оправдывать Дарвэла Преториуса.
Большая часть того, что у тебя теперь есть, тоже досталась тебе на тарелочке, — напомнила она кузену. — В чем дело, Гейни? Ты хочешь покинуть «Салем»?
Нет, если он сможет приносить прибыль, — осторожно ответил он.
Тогда, может, попытаемся привести имение в порядок?
Гейни выглядел почти смущенным.
У тебя на все найдется ответ, — вздохнул он и поцеловал Кэролайн в щеку.
На следующее утро Иоганн Вермеер уехал в Ледисмит.
Не успела красноватая пыль улечься на дорогу, как ей снова пришлось взметнуться под колесами автомобиля. Гейни, отдыхавший на веранде со стаканом прохладительного напитка, живо вскочил со стула.
Это Вэл Преториус! — воскликнул он. В его голосе было на удивление мало яда. — Наверное, он приехал по поводу пони для Джил.