Кольцо Событий. Книга 4. Истинный дракон
Шрифт:
— Ты с ума сошел, — ответил Б’Райтон.
— Уверен, Рон’Альд бы одобрил, — словно желая поддеть отца, сказал Ар’Тур. Видимо, считал это аргументом.
— Неужели ты совсем за них не волнуешься? — спросил Б’Райтон. И вдруг встретил серьезный взгляд решительных голубых глаз. Вот, значит, что он задумал, зачем ему это, подумал Б’Райтон. Хочет убрать сестру и брата подальше от планеты геар, куда отправится сам. Занять благородным и относительно безопасным, на его взгляд, делом, пока сам машиной уничтожения пройдется по планете врага.
— Волнуюсь, но так лучше, — ответил Ар’Тур
— Ладно, пусть отправляются, — согласился Б’Райтон. И тут пылкая Ис’Абэлль кинулась ему на шею — даже пришлось встать и покрутить ее, приподняв, как в детстве.
И несмотря ни на что это было приятно... Приятно ощущать себя отцом взрослого сына, способного на свою игру. И добрым папой младших детей, согласившимся подарить им игрушку.
Сам Б’Райтон сейчас займется военным флотом. А мирной жизнью Союза, как все последние дни, озаботится Сона. Как ни странно, далекой от политики и экономики Древней, понравилось управлять этой огромной машиной. Наверное, и потом... когда и если, война закончится, можно иногда отдыхать, отдавая все в ее руки, подумал Б’Райтон.
И где-то очень глубоко внутри него снова зрела юношеская мечта. Та, что увяла от его одинокой ответственной жизни. Ходить по мирам, как Рон’Альд. Устраивать проекты. Хранить. Не Союз, нет, больше — разные миры и через них всю Вселенную. То, от чего он отказывался всю жизнь... То, что отталкивал от себя, зная, что, стоит дать этому волю, и все дела с Союзом покажутся невозможно мелкими, бессмысленными, а Коралия — слишком постоянной и привычной. И сердце поманит к дальним путешествиям в другие миры и к великим свершениям.
***
Через три дня, когда, по мнению Ар’Тура, должны были появиться Рон’Альд с Кариной, все вернулись на Коралию. Вернулся и сам Ар’Тур. Он сделал половину дела и знал, что нужно оказаться на Коралии, чтобы обсудить с Рон’Альдом дальнейший план действий. К тому же безошибочное чутье опытного военного подсказывало ему, что атака геар начнется скоро. А участвовать в обороне родной планеты он все же предполагал... По крайней мере, пока Рон’Альд лично не велит ему заниматься только уничтожением техники геар.
А еще... еще он хотел убедиться, что с Ис’Абель и остальными, кого он хитростью отправил на более безопасную планету, все в порядке. Послушать радостный смех сестры, увидеть, как они с Игорем сжимают ладони друг друга — крепко, но словно ненароком. Ар’Тур улыбался, вспоминая эту счастливую пару, что обрела друг друга посреди опасностей. «Надо же... как я научился радоваться чужому счастью», — подумалось ему. Как взрослый, для которого многие радости юности уже недоступны, но способный с улыбкой смотреть на счастье молодежи.
И, конечно... он хотел увидеть Карину. И убедиться, что и с ней все хорошо. Насколько возможно. Увидеть, что она не потеряла себя в этой пытке... Пытке, которая способна уничтожить само естество живого существа, его самоопределение, его умение быть живым... Увидеть издалека. Поговорить с ней. Попробовать взять на себя часть ее боли... Впрочем, знал, что другой Древний уже сделал все возможное. Скорее, ему нужно увидеть ее для собственного спокойствия.
За три дня на планете геар — не опуская силового меча, с твердостью, решимостью, в постоянном напряжении — он еще сильнее изменился и повзрослел. Теперь молодой Ар’Тур еще больше ощущал себя тем, другим, прежним Древним. Военным с тяжелой поступью, твердолобым, но умным.
...Когда-то они, Древние, уже прошлись так же по старой планете геар. Только тогда их было несколько. В голове вставали картинки, как он, Эл’Боун, в окружении еще двоих, проникает в здания и подземелья противника, убивает мерзкую черную охрану, силовым мечом выводит из стоя установки. Сейчас... сейчас было то же самое. Только он был один.
Потеряй бдительность — и вся планета геар начнет охотиться за ним. Но Ар’Тур не терял. И уходил в другой мир каждый раз, как корабли противника окружали его, или мерзкие твари пытались накрыть силовым колпаком.
Наверное, среди местных он стал легендой. Страшной сказкой. Врагом, что выходит из ниоткуда, убивает всех, кто стоит на пути — жалости к геар Ар’Тур теперь не знал. И разрушает самую важную, нужную, как воздух, технику.
Когда он вернулся на Коралию, Ис’Абель и земляне обрадовались, повисли на нем, даже гладили — как будто старались стряхнуть с него усталость и напряжение. А Мер’Эдит смотрел героем — видимо, ему наконец удалось отличиться.
— Ну и сражения были! — оживленно рассказывала Ис’Абэль. — Мер’Эдит так дрался! Ты себе не представляешь! Мы вышли прямо к базе и... А еще Игорь, — сестра с гордостью взглянула на землянина, — с Андреем взорвали их научный центр! А Маша с Кириллом вывели всех осьминожков из загонов! И мы... даже развезли их по домам на геарских кораблях!
Ар’Тур рассмеялся. И не удержался — погладил сестру по голове, как нередко делал во времена ее детства.
— Рон’Альд с Кариной здесь? — спросил он, когда поток оживленных рассказов ослаб.
И стал серьезным. Веселые, счастливые моменты быстро заканчиваются. Ему не следует рассчитывать, что это легкомыслие, эта безудержная радость встречи затянутся. Что их можно продлить... На войне, как на войне. А значит, забот больше, чем радостей.
— Да, здесь, — серьезно ответил Игорь. — В кабинете Брайтона. С самого утра обсуждают ужасы и опасности. Строят планы и ждут тебя. Карина будущее предсказывает... Я там тусил... но я все равно половины не понимаю. И никто из нас. Так что не стал просиживать штаны возле Карины.
— А Карина как? — решился спросить Ар’Тур, уже направляясь к выходу.
— Да как-то вроде и нормально... — ответил Карасев. Но подумал и добавил: — Но не такая, как раньше. Еще сильнее, что ли. И при этом немного... безрадостная. Слишком серьезная.
«Как и я», — подумалось Ар’Туру. Может быть, хотя бы победа вернет им, пережившим ад этих пыток, радость жизни? И он готов снова огнем и мечом шагать по планете геар, жертвовать своей жизнью Древнего, чтобы радость — едва ощутимая радость бытия, что незаметно сопровождает нас каждое мгновение жизни — вернулась к Карине. Чтобы она снова была живой... живой в полной мере.