Кольцо великого магистра (с иллюстрациями)
Шрифт:
— Нет, я не понял, ваше священство. — Андрейша без страха смотрел в глаза рыцарю.
— Ты должен сказать, что делали в Вильне русские вельможи, с которыми ты недавно скакал по нашим дорогам.
— Я не знаю, ваше священство.
— Не знаешь?
— Но если бы я и знал, все равно не сказал бы.
Долго великий маршал смотрел на пол, долго постукивал пальцами по дубовой столешнице. Пальцы у него были длинные, сухие.
— Мне жаль, что ты оказался упрямым, — наконец сказал он. — Я не могу отпустить тебя на свободу. Подумай, может быть, вспомнишь что-нибудь полезное ордену. Может быть,
Андрейшу отвели в другое место. Новая тюрьма была наверху, вблизи покоев великого маршала. Это была сухая комната с постелью, столом, двумя стульями и узким окном на двор замка. Здесь отбывали наказание знатные братья ордена и дожидались выкупа благородные иноземцы. Однако и здесь стены были отменной толщины, а на окне — решетка. В эту тюрьму сажали только по приказанию великого маршала, ключи от нее хранились у него в кабинете.
Присматривал за узниками своего высокого господина крещеный прусс Стардо. Ему было двадцать пять лет. Десятилетним мальчиком он был взят монахами в Кенигсбергский замок на воспитание. Из него хотели сделать священника для прусских деревень. Капелланы научили Стардо писать и читать, а рыцари приучили обращаться с оружием.
Стардо стал оруженосцем у комтура Валленрода и два раза на поле боя спасал его от смерти. Рыцарь полюбил юношу и приблизил.
Оруженосец Стардо слышал разговор Андрейши с маршалом, и новгородец пришелся ему по душе. Сначала он молча приносил узнику воду и пищу и уносил грязную посуду. На второй день он принес Андрейше толстую восковую свечу в низком подсвечнике, а на третий, убирая посуду, тихо спросил:
— Кто ты, господин, из каких мест?..
— Я русский, из Новгорода.
— В чем твоя вина?
— Не знаю вины за собой.
— Ты хотел захватить замок.
— Это неправда. Солдат Генрих Хаммер коварством задержал в замке мою невесту. Я рассказал об этом хлебопекам, своим знакомым, и они захотели мне помочь. Где моя невеста, я и сейчас не знаю.
— Кто отец твоей невесты, откуда она?
— Людмила — дочь мастера Бутрима из Альтштадта, — ответил Андрейша.
— Дочь мастера Бутрима, — повторил Стардо. Его глаза потеплели. — Ты не ошибаешься, господин?.. Людмила, дочь мастера Бутрима из Альтштадта, твоя невеста?..
— Да, так. А мать у нее русская. У нас сговор был, перстнями обменялись, а тут вот такая погибель…
— Я все знаю, — сказал Стардо, — и помогу тебе. Бутрим был жрец криве; его умертвил в своем застенке проклятый меченый поп Плауэн. Я думал, попа прикончили горожане. Нет, выжил, собака…
За дверью послышались легкие шаги. Стардо отскочил от окошечка.
— Жди, — сказал прусс и, гремя оловянными тарелками, пошел по коридору.
Прошло еще два дня. Стардо приносил пищу, уносил посуду. Андрейша видел, что еда стала куда лучше, чем прежде, и в глиняный кувшин вместо воды Стардо стал наливать отличное вино.
Наступило воскресенье.
Ровно в двенадцать пробил колокол, и рыцари отправились обедать.
Андрейша слышал звон колоколов и шаги проходивших мимо рыцарей. Скоро и Стардо должен появиться с обедом. Но прусс все не шел и не шел. Снова зашаркали ноги братьев по каменным плитам. После сытной пищи они отдувались и пыхтели. Потом все стихло.
Наконец в коридоре послышались знакомые шаги. Сейчас откроется окошечко, и Стардо просунет оловянную миску с едой. Андрейша поднялся со скамьи. Но, заскрипев, открылась дверь, и оруженосец Стардо вошел, держа в руках сверток. Лицо его было бледнее, чем всегда.
— Переодевайся скорее, Андрейша, — сказал он, подавая сверток. — Я слышал, завтра тебя должен допрашивать великий маршал. Если ты не согласишься исполнить его требования, тебя снова бросят в каменный мешок, и там ты окончишь свою жизнь. Я знаю, ты не согласишься, поэтому торопись…
Андрейша стал торопливо переодеваться.
— Переобуй башмаки, у твоих слишком длинные носки, — сказал Стардо. — А волосы я подстригу.
Он на скорую руку остриг ножницами голову Андрейши: волосы стали не короткие и не длинные, а такие, как требует орденский устав. Монашеские башмаки были без шнурков, без длинных носков и без каблуков.
— Сейчас в замок съехалось много рыцарей, и мы пройдем незамеченными, — добавил Стардо. — Вот меч, перепояшься. Держись смелей, в этом плаще тебя никто не узнает. — Он приоткрыл дверь и вышел из узилища. — Иди за мной, — шепнул он, — не оборачивайся.
Стардо с Андрейшей молча шагали по каменным плитам. Они спускались вниз, опять поднимались, шли прямо, поворачивали направо и налево. Андрейша никогда не смог бы один найти дорогу обратно в свою тюрьму. Им встречались орденские братья. Некоторые не обращали на них внимания, занятые своими мыслями. Иные бросали любопытные взгляды на незнакомого рыцаря.
Стардо, телохранителя великого маршала, знали все. Некоторые приветствовали его кивком головы.
Иногда Андрейше казалось, что он шел этим переходом, когда его вели в каменный мешок. А вдруг Стардо его обманывает? Ведь он знал его всего несколько дней, почему он должен верить ему?
«Неужели этот молодой прусс тоже изменник? Но тогда зачем он дал мне меч?»
Шаги Андрейши замедлились.
Оруженосец Стардо, казалось, не замечал сомнений своего спутника. Он подошел к маленькой железной двери в стене, зажег факел и, выбрав ключ из связки, открыл ее.
Подозрения Андрейши еще больше усилились, с трудом он заставил, себя переступить порог. Стардо на ключ закрыл дверь изнутри и, освещая дорогу факелом, стал спускаться вниз, неслышно ступая мягкими башмаками по каменным ступеням.
«Во имя спасения Людмилы, — думал Андрейша, — я иду за этим человеком. Ради Людмилы я поверил ему. Будь что будет».
В лестнице было двадцать две ступени, она заканчивалась небольшой площадкой. В стене опять дверь.
— Андрейша, — сказал прусс, — здесь начинается подземный ход. Я выведу тебя к берегу реки.