Кольцо
Шрифт:
Добравшись до выхода, она почувствовала себя почти что дома и пошла еще быстрее. Холод уже пробирал до костей, замерзла спина и грудь. Грудь всегда мерзла почему-то сильнее всего — не ноги в тонких колготках, они как раз холода особо не чувствовали — а именно грудь, которая на холоде тут же начинала ныть.
«Если завтра так же холодно будет, нужно куртку надеть!» — с этой мыслью Нэнси свернула в боковую улицу — и неожиданно почувствовала себя счастливой. Сразу стало теплее, перестал задувать под юбку ветер — а впереди горел фонарь над калиткой и радостно, словно поторапливая ее: «Иди скорей
И стало неважно, сказал или не сказал Ник, что она ему нравится, — зато он ждал ее и даже включил фонарь, и сейчас, когда она придет, обрадуется! И в доме тепло, и не нужно сейчас будет, превозмогая усталость, «соображать» что-нибудь на ужин, зная, что никому нет дела, поужинает она вообще или нет.
Последние метры Нэнси почти бежала. Стоило протянуть руку к калитке, как та щелкнула и приотворилась — а за ней виднелся прямоугольник открытой двери и Ник, к которому она понеслась по обледенелой дорожке. Добежала и нырнула в распахнутые навстречу руки.
Ник схватил ее, плюхнул себе на колени и обнял — сначала на секунду все тело прохватило холодом от пропитанного морозным воздухом пальто, а потом стало тесно и тепло.
— Сумасшедший, ты же простудишься! Холодно на улице! — сказала она в оказавшееся поблизости ухо, поцеловала туда и рассмеялась, просто так, от радости.
Он нетерпеливо замотал головой, начал копаться в пуговицах ее пальто — весьма кстати, ведь ее собственные пальцы замерзли до того, что не сгибались, — а сзади уже не дуло, и в коридоре было тепло, и издалека, с кухни, доносились запахи и звуки. И Нэнси задохнулась от охватившего ее острого счастливого чувства: она дома!
Еще часов в десять, когда Нэнси только-только закончила работу, Ник стал поглядывать на часы. Интересно, сколько времени у нее занимает дорога? Минут сорок?
Часов в одиннадцать, вспомнив мрачные сентенции Бена относительно «шпаны в подземке», он забеспокоился уже всерьез, и, увидев в конце улицы знакомый силуэт, с облегчением устремился к двери.
Нэнси влетела в дом, будто за ней кто-то гнался, — сияющая, разрумянившаяся — и сразу, сама собой, оказалась в его руках. От нее вкусно пахло морозом, свежестью и снегом, она смеялась и бормотала над ухом что-то про холод, и сама была холодная и упругая, как клубничина из холодильника. И ему страшно захотелось вытряхнуть ее побыстрее из холодной шкурки и потащить в комнату — показывать сюрприз! Зря он, что ли, весь вечер старался?!
Начал расстегивать пальто, потом дотянулся и расстегнул сапоги, потом — снова пальто. Смеясь, она путалась под руками, пыталась помочь и только мешала ему холодными пальцами.
— Ты чего без перчаток?
— А я их все время в подземке забываю! — последовал радостный ответ. — Сижу до последней минуты, а потом вскакиваю и к выходу бегу — а они на коленях лежат. Ну и... В эту зиму — уже три пары! — сказала Нэнси чуть ли не с гордостью.
— Не езди больше в подземке! — Он прижался лбом к ее виску и покрутил головой. — Бери машину — в гараже же стоит! Или поезжай в такси, если хочешь...
Нэнси покивала, соглашаясь. Встала, вылезла из пальто, повесила его в шкаф — и Ник тут же потянул ее обратно
— Пойдем в комнату!.. Давай я тебя отвезу!
Она хихикнула и с довольным видом уселась поудобнее.
Вот уж чего Ник никогда не предполагал — это что его коляска послужит транспортным средством! Но проехались они «с ветерком» — на повороте Нэнси даже пискнула и вцепилась в его плечо, боясь вывалиться.
Подъезжая к двери ее спальни, Ник нажал на пульт. Дверь распахнулась, они с разгону ворвались внутрь — и плавно затормозили.
— Вот, — величественно махнул он рукой, — это все тебе!
Кровать была завалена свертками и пакетами в ярких надписях, рядом с ней стояли два небольших приземистых креслица с нарядной обивкой, а между ними — резной индийский столик из орехового дерева. На столике красовалась круглая серебристая ваза с букетом тигровых лилий, а в углу к стене был пришпилен проспект из мебельного магазина с изображением итальянского трельяжа с кривоногой табуреточкой перед ним.
— Трельяж просто привезти не успели! — пояснил Ник. Он долго не мог решить: вынуть шубку из упаковки и положить сверху, чтобы сразу заметно было, — или пусть увидит сначала всю картину, а потом сама копается в свертках.
А началось все именно с его идеи купить Нэнси эту самую шубку...
Для начала он отправился к ней в спальню проверить — а носит ли она меха? Вдруг действительно, как выразился Бен, «чокнутая на экологии»?!
Подумал, что неудобно рыться в чужом гардеробе, но потом, вспомнив, что он — муж, уже с чувством правоты осмотрел шкаф, обнаружил там жакет с меховой отделкой и пришел к выводу, что все в порядке.
Тут в спальню сунулся Бен и, словно невзначай, заметил, кивнув на коробку в углу:
— Ей видеокассеты поставить некуда.
Ник сразу вспомнил, что Нэнси хотела еще зеркало и что-то, на чем можно сидеть...
Дальнейшие его действия Бен прокомментировал короткой фразой: «Эту бы энергию — да в мирных целях!»
За час Ник: договорился с мебельным магазином, что Бен сейчас приедет и возьмет проспекты и образцы обивки кресел; договорился с модным и разрекламировавшим себя в Интернете бутиком, что Бен заедет за их продавцом, который привезет пару-тройку шубок — выбрать и пощупать (у них имелась и своя машина, но она до завтра была занята); заказал через Интернет в цветочном магазине столик, вазу и цветы. Договорился, что привезут к восьми вечера (а привезли только в девять — врали, что сломалась машина!).
Через полчаса Бен позвонил из бутика — Ник забыл сказать, какой нужно размер! Пришлось с телефоном в руке поехать и проверить. После чего он из чистого любопытства залез в «деловую коробку» Нэнси и принялся разглядывать фотографии и прочие «сувениры», а потом в шкатулку — решил посмотреть, какие она любит украшения. Опомнился он, только когда в коридоре послышались шаги Бена, смутившись, вылетел из спальни (из спальни собственной жены!).
Продавец из бутика оказался явным педиком, он не без интереса поглядывал на Ника — даже, кажется, строил ему глазки. Шубок он привез штук шесть — было из чего выбрать. В конце концов Ник остановился на платиновой норке, с условием, что если Нэнси не понравится, то можно будет обменять.