Колдовская любовь
Шрифт:
Через полчаса они снова присоединятся к Морлоху в его спальне для вечерней трапезы, это делалось уже в течение трех дней. Трех дней, которые прошли в обществе чародея. Отец и сын постепенно отбросили настороженность и начали сближаться друг с другом. Эйдан все лучше узнавал отца и все сильнее привязывался к нему. Брианна же наблюдала за этой растущей привязанностью со все большим страхом.
В последние несколько дней Брианна мягко и, как могла, тактично напоминала об осторожности, советовала Эйдану быть сдержаннее в общении с Морлохом. Но это лишь злило его.
— Наше посещение, — осторожно начала она, откладывая серебряную расческу, — долго мы еще будем тут торчать? Вначале ты собирался провести здесь лишь пару дней…
— Я знаю, что собирался, — проворчал Эйдан, поворачиваясь к ней лицом и застегивая пояс поверх черной туники. — Но даже тебе должно быть ясно, что мои планы изменились. Мой отец умирает. Он слабеет с каждым днем. Я собираюсь остаться с ним до конца.
Без кожаного панциря и кольчуги под туникой он выглядел и мощным, и стройным. Отсутствие доспехов, без которых раньше он не мыслил своей жизни, было еще одним тревожным свидетельством коварного влияния Морлоха. Хотя приехали они сюда, чтобы сразиться c чародеем, теперь Эйдан постепенно переходил на сторону отца.
Его ответ, произнесенный терпеливым тоном, резанул Брианну. Эйдан не только тянулся к чародею, он отдалялся от нее. В последние дни Морлох бросал фразы, осторожные, необидные, которыми он ставил Брианну на место… место послушной, кроткой жены, которая все понимает, но молчит. Пока Брианна не возражала ему открыто в присутствии Эйдана, но, оставаясь наедине с мужем, не щадила его.
— Тогда ты дурак, — она обернулась к нему, вызывающе вскинув голову.
Эйдан невольно нахмурился. Но чаша терпения переполнилась, и он не выдержал:
— Неужели? Право, леди, ты быстро превращаешься в сварливую язву-бабу.
Брианна сощурилась, руки сжались в кулаки.
— Значит, я сварливая баба? Только потому что тебе не нравятся мои слова? Да, Морлох поистине заколдовал тебя, раз ты вдруг растерял весь свой разум. Он — чародей, Эйдан! Он — воплощение зла! Отец или нет, но добра тебе он не желает!
— Почему ты так в этом уверена? — в глазах Эйдана засверкали огоньки бешенства. — Хоть ты, как и я, услышала всю историю Морлоха, ты с самого начала была настроена против него. Я даже не уверен, поняла ли ты, о чем он говорил! Мы с ним очень похожи, хотя то, как обращались со мной, не идет ни в какое сравнение с тем, что выстрадал он.
— А ты отказываешься видеть, что скрывается за внешностью этого человека и его лживыми россказнями! — Брианна подошла к Эйдану и стала прямо перед ним. — Если бы ты хоть один раз заглянул по-настоящему в его глаза, ты бы увидел злобную и растленную душу. Он погубил себя давно, за много лет до того, как стал твоим отцом, — она протянула к нему руки. — Послушай меня, Эйдан. Послушай сейчас… пока не поздно.
Заметив ее движение, Эйдан попятился, предостерегающе подняв ладонь.
— Я уже долго слушал тебя. И старался понять. А ты меня
— Чего же ты хочешь? — требовательно спросила Брианна.
Он долго, напряженно смотрел на нее, потом вздохнул:
— Ты же знаешь. Я хочу быть со своим отцом, быть с ним в его смертный час. Мне нужно время решить, что делать дальше. — Схватив ее за плечи, он продолжал: — Подумай об этом, Брианна. Морлох скоро умрет. Кем он был или что он был, умрет вместе с ним. Но эта крепость, эти земли станут моими. Мы можем изменить их, как сочтем правильным.
— Значит, ты собираешься остаться. А как же Анакреон?
Он горько рассмеялся:
— А что он? Здесь я нужен. Анакреону придется жить без меня. Думаю, они не очень-то огорчатся.
— А если я откажусь остаться? Что тогда? Эйдан открыл было рот, но тут же закрыл его и допустил глаза.
— Я… я не знаю. Если ты заставляешь меня делать выбор между тобой и моим отцом…
Глаза Брианны наполнились слезами, но она яростно глядела сквозь них.
— Он ничего для тебя не сделал, только наложил на тебя проклятие. И ты из-за этого страдал всю жизнь. А я снова и снова спасала тебя и всегда оставалась рядом с тобой, что бы ни случилось. Отдала тебе сердце, душу и тело. И все-таки ты ставишь меня на одну доску с этим колдуном?
— Не колдуном, девочка, — мягко поправил ее Эйдан. — Моим отцом, — он взял ее руки в свои, потрогал пальцами рунические браслеты на запястьях. — Ты не даешь ему шанса, даже не осмеливаешься снять эти браслеты. А чем они помогли тебе с тех пор, как мы здесь находимся, кроме того, что кожа под ними позеленела?
— Я… я делаю то, что должна. — Брианна старалась побороть дрожь в голосе. — Я твоя жена, и я тебя люблю.
Он бережно поднял своей большой мозолистой ладонью ее подбородок и сказал с нежной, но горестной улыбкой:
— Я никогда не просил твоей любви. По правде говоря, я предостерегал тебя, что не стоит тратить ее на меня, это только принесет тебе боль и страдания.
— Нет, — Брианна яростно затрясла головой. Слезы покатились по щекам. — Нет, Эйдан, правда не в этом. Просто ты ценишь отца больше, чем меня. Он для тебя важнее.
Он отпустил ее и отвернулся, пожав широкими плечами.
— Называй это как хочешь. Я предпочитаю доброе отношение обоих, но если ты будешь продолжать высказывать свои эгоистичные ревнивые требования я…
— Эгоистичные? Ревнивые? — Брианна не могла ушам своим поверить. — Ах ты, надменный упрямый тупица!
Потеряв над собой контроль, она кулачком стукнула Эйдана по спине. С быстротой пантеры он обернулся и, железной хваткой сжав ее запястье, заломил ей руку за спину. Затем грубо рванув ее к себе, Эйдан яростно впился в нее глазами.
— Никогда больше этого не делай! Никогда, слышишь меня? Я убивал мужчин за меньшее. Если бы ты не была женщиной и моей женой…
Слова его хлестали ее как бичом. Брианна на мгновение опешила, но тут же, собравшись с мужеством, бросилась в атаку. Он ее не запугает. Ей нечего терять.