Колдовская страсть
Шрифт:
— Джулия, ты ведешь себя глупо! Ты ведешь себя так, как будто я стараюсь увильнуть от женитьбы.
— А разве нет?
— Нет! — В этом слове прозвучало яростное отрицание, но Джулия была слишком несчастна, чтобы мыслить логически.
— Я хочу домой, — грустно сказала она.
— Джулия! — Он был взвинчен. — Ты не можешь так просто уйти. Мы еще не закончили разговор. Нужно договориться, как мы известим знакомых об отсрочке.
— Я хочу домой! — повторила Джулия, повернувшись к нему. — Делай как знаешь. Меня это все равно не касается. Все организовала
— Я не могу позволить тебе вот так уйти, — с тяжелым вздохом сказал Роберт. — Джулия, веди себя разумно! Я люблю тебя. Для тебя это что, ничего не значит?
— По-видимому, нет, — презрительно сказала Джулия.
— Что ты имеешь в виду?
— Если бы ты любил меня, ты бы не поступил так со мной, с нами! — Джулия с мольбой посмотрела на него. — Роберт, пожалуйста, пусть поедет кто-то другой. Питерс, например. Или… Лайонел Грант.
— Нет. — Роберт был непоколебим. — Джулия, мне нужно ехать. Смирись с этим.
— Никогда!
Она знала, что наутро она остынет и пожалеет, что выдвигала ультиматум, но сейчас она думала только о том, что в следующую субботу ей не придется войти в церковь Святой Маргариты в роскошном атласном платье, которое мать Роберта приготовила для нее, с букетом из белых роз, не придется уехать на Карибское море в экзотический медовый месяц. Это было по-детски, но, по сравнению с Робертом, она и была ребенком — тогда.
Роберт с отчаянием осмотрелся, как бы в поисках слов, которые подтвердят его правоту.
— Джулия, ты не можешь так поступить со мной, — хрипло сказал он. — Я… Боже мой, ты нужна мне.
— Правда? — подколола она. — Вот уж не подумала бы.
— Что ты имеешь в виду? — сверкнул он глазами на нее.
Джулия покачала головой:
— О, ничего. — Она начала понимать, что Роберт уже тоже на пределе. Она пошла к двери. — Я хочу домой. Ты отвезешь меня, или мне придется идти на станцию и ждать поезда?
Роберт смотрел на нее с нарастающей злобой.
— Ты еще никуда не едешь, — непреклонно заявил он. — Я уже сказал, нам надо договориться об отсрочке.
— Мне это не надо, — возразила Джулия, потянувшись за пальто и скользнув руками в рукава.
Тогда Роберт двинулся вперед, его гнев прорвался наружу. Он поймал ее за предплечья, рывком притянув ее тело к себе так, что она чувствовала все его напряженные мышцы, которые прижимались к ней. Тогда он наклонил голову и прижал рот к ее рту в поцелуе, который был так же груб, как и неожидан. И все-таки, несмотря на это, тело Джулии живо отозвалось на него, и ее губы слабо раскрылись.
Когда он вдруг поднял голову, она не заметила, как напряглось его лицо, а видела только холод в глазах.
— Так как? — требовательно спросил он. — А теперь скажи, что ты не выйдешь за меня замуж!
Джулия отпрянула и посмотрела на него. Ей до боли хотелось сказать, что он прав, что она будет его ждать столько, сколько он хочет, но презрение, сквозившее в его голосе, не дало ее признаниям оформиться в слова. Вместо этого она вела с ним бесполезную борьбу, стараясь освободиться, вытащить кулаки и сбить ими это презрение
— Нет, я не выйду за тебя! — яростно воскликнула она. — Я… я тебя ненавижу!
Глаза Роберта потемнели, он твердой рукой обхватил ее за голову и снова притянул ее рот к своему, его поцелуй был более яростным и жестоким, чем предыдущий, — так он выражал злость и презрение к своей зависимости от нее.
Но Джулия этого сразу не поняла. Для нее он просто вымещал так на ней свой гнев, и, хотя ее искушали его настойчивые попытки заняться с ней любовью, она отчаянно старалась отодвинуться от него.
Со стороны Джулии это была безнадежная битва. Во-первых, Роберт был намного сильнее ее, и к тому же он прекрасно умел получать от женщин то, что хотел. Он никогда не применял свой опыт к Джулии, уважая ее невинность, он был готов ждать, пока она не станет его женой и не сможет любить его без ограничений. Но сейчас чаша его терпения была переполнена. Он никогда еще не целовал ее так крепко, так чувственно, он сбросил ее пальто с плеч, и она не сопротивлялась, пальто упало к ее ногам. Он ласкал ее так, что у нее кровь запылала в жилах и побежала по всему телу. В одно из тех мгновений, когда она была способна думать, она решила, что это все равно что тонуть, и, хотя выбраться на поверхность и безопаснее, что-то непреодолимое заставляет ее сдаться и позволить чувствам прорваться наружу и затопить ее…
И Джулия выбралась из ванны и стала вытираться. От воспоминаний шестилетней давности она потеряла покой и больше не могла расслабиться.
Она начала понимать, что она виновата в случившемся не меньше Роберта. Но тогда она взвалила всю вину на него одного и отказывалась его слушать, когда он попытался оправдаться. Оправданий было бы слишком мало, чтобы искупить его огромную вину, и она перестала вести себя разумно, выбежала из дома и помчалась так, как будто за ней гнались.
К сожалению, у Роберта оставалось слишком мало времени, чтобы все поправить и в то же время организовать свой отъезд. Даже сама Люси Пембертон явилась к Джулии, пытаясь предотвратить те ужасные последствия, которые поступок Джулии имел бы для ее сына, но Джулия не стала ее слушать. Она и слышать ничего не хотела ни о каких отсрочках, а также о свадебных подарках, которые — она была в этом уверена — никогда не будут ей преподнесены. Люси ушла в негодовании, взвалив всю вину за случившееся на Джулию.
Неожиданно к ней на квартиру приехал Роберт. Она уволилась из компании за неделю до этого, но была уверена, что он узнает, где ее найти, если захочет переубедить ее. Она все еще цеплялась за мысль, что он откажется от работы в Венесуэле, но первые же его слова после того, как она открыла ему дверь, разбили эту ее надежду.
Его речь была краткой и почти официальной, и только усталые круги под глазами и морщины вокруг рта выдавали его состояние духа. Он предложил пожениться немедленно, в регистрационной конторе. Ничто не мешает им это сделать, а когда она пройдет все необходимые прививки, она приедет к нему в Венесуэлу.