Колдовской мир-4. На крыльях магии
Шрифт:
Остальные стражники рассмеялись.
— Это правда! — воскликнул один из них, хлопнув Кернона по плечу. Это был человек с красивым лицом и светло-каштановыми волосами. Он добродушно посмотрел на Ярета. — Но ему это постоянно приходится доказывать.
— Получается семеро, включая меня, — сосчитал Ярет. — А мне нужно восемь. Как ты?
Стражник, к которому он обращался, встал и поклонился.
— Даннис из Горма, к твоим услугам, — согласился он. — Когда выступаем?
— Как только сможем, — заверил Ярет. Он повернулся к Эйран. —
— Нет, — отозвалась Эйран.
— Тогда иди к хранительнице и спроси, что она узнала еще, потому что нам нужно побыстрее выступить.
— С радостью. — Эйран вышла из-за стола. До нее донеслась новая волна запаха похлебки. Она выбежала из столовой, не желая задерживаться здесь. «Наверно, — решила она, повара в казарме стражников плохо обучены, если у них получается такая тошнотворная похлебка».
Час спустя она вошла в кабинет хранительницы. Эйран снова заблудилась, но еще одна волшебница в сером показала ей дорогу.
— Есть новости? — задала вопрос Эйран.
— Немного, и не очень хорошие, — нахмурилась хранительница. — Одна из наших сестер мертва. Но мы считаем, что дети живы.
Эйран ощутила слабость, у нее закружилась голова. Она надеялась, что не упадет в обморок.
— Садись, — предложила хранительница, указывая на стул поблизости. — Ты очень бледна.
— Просто испугалась, вот и все. Боялась, что моя дочь погибла. И другие дети тоже, — торопливо добавила она.
— И другие дети… Может, для них было бы лучше умереть. По тому немногому, что мы узнали, захватчики увели детей на север. К Ализону.
— К Али… — У Эйран перехватило дух. — Но зачем?
— Кто знает? Но если с этим связаны Псы, ничего хорошего ждать не приходится, в этом можно быть уверенными.
Эйран соскользнула со стула и встала на колени. Она прижала руки к груди.
— О, госпожа, помоги мне!
— Что на этот раз?
— Ярет не берет меня с собой. Но я не могу вернуться в Благден одна и ждать там! Мой муж и моя дочь в опасности! А что, если ее убьют? Если убьют и Ярета?
— А если ты пойдешь с ним, и убьют и его, и твою дочь, и тебя? — неожиданно мягко спросила хранительница.
— Тогда я буду с ним до конца, — воскликнула Эйран. Она упрямо задрала подбородок. — И с моей дочерью. Прошу тебя, госпожа. Помоги убедить его взять меня с собой.
Хранительница села в свое кресло.
— В этом нет необходимости, обнадежила она.
— Как это, госпожа?
— Несколько минут назад мне сказали, что один из людей, отобранных твоим мужем, заболел. Что-то съел…
Эйран неожиданно вспомнила неприятный запах похлебки. Еда не подгорела, и воображение ее не обмануло. Должно быть, зерно в похлебке было испорченное. Она вдруг очень обрадовалась, что они с Яретом к ней не притронулись.
— Мне жаль, что этот человек заболел, — проговорила она, — но я не понимаю. Какое это имеет
— Твой муж очень упрям. Но теперь у нас появилась возможность… — намекала хранительница.
Неожиданно Эйран поняла, о чем та говорит. Она удивленно заморгала.
— Изменение внешности?
— Это очень легко. Кернон небольшого роста.
— О да, пожалуйста! — воскликнула Эйран. — Я сделаю все…
— Верни нам детей. Этого достаточно.
— Клянусь жизнью!
— Идем со мной. — Волшебница отвела Эйран к выложенной в полу звезде и взяла несколько ярких синих камней. — Стань в центр, — велела она.
Она протянула руку к жаровне поблизости, и в ней неожиданно вспыхнуло пламя. Вокруг Эйран начал собираться красноватый туман. Испытывая легкое головокружение, она подумала, распространяется ли он на всю комнату или заключен в пентаграмме. Теперь она уже едва различала фигуру хранительницы. Сквозь туман донеслись звуки пения, но пели словно где-то далеко. У нее снова закружилась голова, и, не желая того, она вдохнула красноватый туман. Песня вошла в нее, слилась с ней, превратилась в ее кости и плоть.
Испытывая необычное тревожное тепло, она закрыла глаза. Не хотела смотреть на происходящее. Смутно подумала, что если посмотрит, увидит, как тело ее растворяется, утекает с туманом, чтобы принять новую форму, стать жилистой мускулистой фигурой, такого же роста, как она сама…
Песня прекратилась.
— Открой глаза, — послышался голос хранительницы.
Эйран послушалась. Туман посерел и у нее на глазах растворился, исчез. Она взглянула на себя и не смогла сдержать разочарованного восклицания.
— О! Не получилось!
— Разве? — усмехнулась хранительница. Она взяла прямоугольную пластинку полированного серебра с соседнего столика и протянула Эйран. — Скажи, что ты в ней видишь?
Эйран снова посмотрела, на этот раз удивленно.
— Как… да ведь это лицо Кернона! — Она посмотрела на свою руку, тонкую, с хрупкими костями, потом на ее отражение в металле. И увидела совсем другое — загорелую руку, с тяжелой кистью, ладонь мозолистая от многих часов упражнений с мечом и игольным ружьем. Рука явно мужская. — Вероятно, это рука Кернона. Но как… — Она снова посмотрела на себя, посмотрела на лицо мужчины, которого видела сегодня утром во время завтрака с испорченной похлебкой. Только глаза оставались ее собственными.
— Ты не можешь видеть волшебство, потому что находишься в нем, — объяснила хранительница. — Но другие видят. А ты можешь увидеть только его отражение в зеркале или в неподвижной воде.
— А надолго его хватит? — недоверчиво спросила Эйран.
— Сколько потребуется. Но берегись, чтобы муж не узнал твою тайну. Он может преодолеть иллюзию, потому что лучше других знает тебя. Если это произойдет…
— Хранительница пожала плечами. — Ну, будем надеяться, что к этому времени вы зайдете так далеко, что он не решится отослать тебя назад одну.