Колдовской мир: Трое против колдовского мира. Волшебник колдовского мира. Волшебница колдовского мира
Шрифт:
— Что такое? — встрепенулся я.
Вместо ответа, он передал мне трубу. Я посмотрел в неё и увидел деревья, скалы и… людей! — «Да что же это такое? — удивился я. — Неужели мои преследователи? Тогда они припоздали немного. Они ведь тоже с вывихом насчёт востока, и дальше им ходу нет. Но что-то их многовато…»
Я покрутил коленца трубы, чтобы настроить её получше, и увидел: всадник… другой, третий… Невероятно! Я взглянул на Кимока. Он с недоумением уставился на меня.
— Кайлан, ты заметил, что среди них —
— Неужели сами Мудрейшие взялись преследовать нас? — пробормотал я растерянно.
Он рассмеялся.
— А ты видел хоть одну Мудрейшую с младенцем на руках?
Я снова навёл трубу на всадников и на этот раз среди них разглядел женщину. Как и все остальные она была в плаще и в штанах для верховой езды, только перед ней покачивалась привязанная к седлу детская колыбелька.
— Должно быть, Эсткарп подвергся нападению, и это беженцы, — сказал я.
— Я так не думаю, — ответил Кимок. — Они явились с юго-запада. А нашествие на Эсткарп возможно только со стороны Ализона, с севера. Нет, это не беженцы. Скорее, это рекруты, за которыми ты был послан, брат.
— Какие рекруты? — возразил я. — Женщины с детьми? Я поведал о своей миссии только людям Хорвана, и они сочли всё это глупой выдумкой, когда я назвался по имени. Какой смысл им следовать за мной?..
— Об этом не тебе судить, — ответил он загадочно.
Не знаю почему, но мне вспомнилась сцена из детства — один из тех редких моментов, когда в Эстфорд приезжал навестить нас отец. В тот день он привёз с собой Откелла — нашего учителя боевого искусства. Отец рассказывал о недавнем происшествии на Горме. К острову прибило течением корабль салкаров, ходивший в дальнее плавание. Вся команда на нём была мертва. По записям в судовом журнале выяснилось, что люди погибли от какой-то болезни, которой кто-то из них заразился в заморском порту. Корабль отбуксировали в море, подожгли, а затем потопили — вместе с мертвецами. А виной всему был один-единственный матрос, который принёс с берега какую-то смертельную заразу. — «А что, если я был отправлен в Эсткарп, чтобы заразить людей стремлением податься на восток…» — подумал я. Какой бы дикой ни казалась эта мысль, она кое-что объясняла.
Кимок взял у меня трубу, чтобы снова посмотреть на тех, кто к нам приближался.
— Я бы не сказал, что им туманят зрение или ещё как-нибудь препятствуют, — заметил он. — Похоже, какие-то силы стремятся возродить древний народ.
— А может, всего лишь добавить фишек в игру, — не удержался и съязвил я.
— Им придётся расстаться с лошадьми, — сказал он деловито, и мне почему-то захотелось стукнуть его по затылку. — Но у нас есть верёвки, и мы поможем им поднять скарб…
— Ты уверен, что они направляются к нам? — спросил я. — Почему ты так уверен?
— Потому что это и в самом деле так, — услышал я за спиной голос Каттеи. Она подошла к нам и взяла нас за руки. — Но сюда идут только те, кто не мог не откликнуться на твой зов, Кайлан. А знаешь, почему так случилось, что посланцем оказался именно ты? Да потому, что из нас троих только ты мог заразить людей Эсткарпа стремлением идти на восток…
— Навстречу смерти, — добавил я.
— Может, и так, — согласилась сестра. — Но разве каждый из нас со своего первого вздоха не приближается к смерти? Никто не волен определить час её прихода, как не был волен и ты в своей миссии. Мы входим в новую жизнь, которой не понимаем. Оставайся воином, брат, каким был всегда. Разве можно винить меч за то, что он сеет смерть? Конечно же, ответственность всегда на том, кто им распоряжается.
— А кто распоряжается тем, что происходит сейчас? — спросил я.
— Тому имя — Вечность, — ответила сестра. Её ответ поразил меня. Для меня не было откровением то, что многие верят в первопричину всех вещей, но явилось неожиданностью, что об этом заговорила Каттея, — ведь она хотела стать колдуньей.
— Нет, Кайлан, — продолжила сестра, уловив мои мысли. — Обретение знаний не обязательно лишает человека веры в Изначальное. Я не знаю, по чьей воле вступили мы на эту неизведанную стезю, но обратного пути нам нет.
…Так мы вошли в Эскор, который нам предстояло отвоевать у тёмных сил с помощью мечей, отваги и колдовства. Но об этом — особый рассказ…
Волшебник Колдовского мира
Глава 1
История нашего рождения многим уже известна. Наша мать, госпожа Джелит из Эсткарпа, пожертвовала своим Колдовским Даром ради брака с чужеземцем Симоном Трегартом, но не полностью утратила Силу, и мы трое, рождённые ею в тяжких муках, унаследовали некоторые её способности. Брату она дала имя Кайлан-воин, сестру назвала Каттеей, что значит — колдунья, а моё имя, Кимок, означает — мудрость. Правда, мудрость моя всегда сводилась к пониманию того, что знаю я слишком мало. И хотя жажды познания мне было не занимать, сколько ни примеривался я к чаше истинной мудрости, мне пока удалось лишь едва пригубить её. Впрочем, быть может, и сознание собственного несовершенства — тоже мудрость.
С самого детства я никогда не знал одиночества: мы, трое близнецов, — явление, доселе небывалое в Эсткарпе — всегда ощущали, как тесно связаны между собой наши души: Кайлан, казалось, был создан действовать, Каттея — чувствовать, а я — мыслить. Мы могли понимать друг друга без слов, и порой возникало чувство, что не только дух, но и тела наши по-прежнему находятся в некоем единстве. Потом настал тот печальный день, когда Владычицы отлучили от нас Каттею, и мы с Кайланом надолго потеряли сестру.