Колдовство
Шрифт:
Было понятно, почему несколько локонов вылезли из этого узла в ночь, когда он встретил ее. У нее было беспокойное приключение во время бури. Но сегодня ее волосы снова были в беспорядке, и он решил, что это просто часть ее индивидуальности. Единственное, чего хотел Кавена сейчас, это распустить этот янтарный узел и смотреть, как ее волосы рассыпаются по плечам. Ее глаза тоже можно назвать янтарными, золотисто-коричневыми, и в них отражались все ее чувства.
Не однажды за эти два месяца Кавена представлял себе, как в этих глазах плещется страсть. Не было ничего особенного в остальных ее чертах. У
— Колдовство, — пробормотал он.
— Глупости, — заявила Кимберли, убеждая себя, что Кавена говорит сейчас не о той искре напряжения, что пробежала между ними. — Я слишком остро отреагировала на эту чертову розу. Уверена, это чьи-то идиотские шуточки.
— Но вы позвали меня сегодня.
— Почти позвала, — твердо исправила Ким. — Я передумала, когда поняла, что глупо принимать это близко к сердцу!
Он оценивающе взглянул на нее.
— Но я ведь здесь.
— Я говорила вам два месяца назад, что вы ничего не должны мне!
— Поначалу я подумал, что вы захотите денег, — сказал он задумчиво.
— Прошу прощения? — уставилась она на него.
— Я решил, что, когда вы захотите вернуть долг, вы попросите денег.
— Разумеется, мне не нужно ни копейки от вас! — взорвалась она.
— Книги об Эми Солитейр хорошо продаются?
— Довольно хорошо, спасибо.
— Я не был в этом уверен, — пояснил он мягко, изучая обстановку ее дома. — Тем более что вы живете в этой глуши, водите машину десятилетней давности, одеты в джинсы, которые выглядят еще старше вашей машины… — Кавена прервался и пожал плечами. — Как я должен был определить ваш финансовый статус?
— Я живу здесь, потому что мне это подходит. На случай, если вы не знаете, писателям нужна уединенность и тишина. Что же касается машины, признаю, это не последняя модель “Кадиллака”, но я никогда и не любила “Кадиллаки”. А в этих джинсах мне просто очень удобно. Писателям нравится удобная одежда, — добавила Ким сладким голосом.
— Вы раздосадованы, не так ли?
— Вы точно подметили.
— А еще вы напуганы, — напомнил он. — И это возвращает нас к насущному вопросу.
Он поднял розу и еще раз осмотрел ее.
— Знаете, похитителей еще не нашли.
Кимберли нервно облизнула губы.
— Я надеялась, что хоть что-то изменилось.
— Ничего. Никаких следов, никаких улик, никаких описаний, кроме тех, что дали вы на женщину, и утверждения Скотта, что его похитили колдуны. Ничего больше.
Кимберли услышала жестокие нотки в его голосе и глубоко вздохнула.
— Должно быть, это очень вас расстраивает, — предположила она беспокойно. Изумрудные глаза оторвались от созерцания розы, взглянули на нее, и Кимберли обнаружила, что смотрит в безжалостные глаза хищника.
В этот момент она почти пожалела похитителей. Осознание того, насколько суровым этот человек будет с людьми, которые осмелились угрожать члену его семьи, когда их найдут, было почти пугающим.
— Расстроен — это слишком мягко сказано по поводу того, что я чувствую в данной ситуации, — сказал Кавена ровным голосом.
Кимберли сглотнула.
— Да. Я понимаю.
— Рано или поздно я доберусь до них.
— До похитителей? Я очень на это надеюсь. Но если у полиции ничего на них нет…
— Над этим делом работает не только полиция, но и мои люди.
— Ваши люди? Что вы имеете в виду? — спросила она испуганно.
— Не берите в голову.
Он поставил винную бутылку с розой на пол и потянулся к своему бокалу “Мерло”.
— В данный момент нам лучше обсудить вашу ситуацию. Думаю, нам не стоит рисковать. Возможно, кто-то решил наказать вас за вмешательство. Возможно, они знали или выяснили, кто спас Скотта той ночью. В связи с тем, что происходит, вам будет безопаснее находиться в моем поместье. Вы успеете упаковать вещи, чтобы мы могли выехать ранним утром?
Ошарашенная этим предложением, Кимберли едва не подавилась вином.
— Уехать? Но это невозможно. Я не собираюсь никуда ехать. Мне еще нужно успеть написать восемь глав “Вендетты”, а срок сдачи совсем близко. Кроме того, это мой дом, я не собираюсь бросать его. Я не могу вот так просто собрать вещи и уехать до тех пор, пока похитителей не найдут! Ради Бога, эта роза вообще может ни коим образом не касаться этого дела.
— Вы не можете быть уверены в этом. Если бы вы были уверены, то не позвонили мне сегодня. Даже если роза не касается этого дела, все равно она предвещает опасность. Вы будете в большей безопасности в моем имении.
— Нет, — виновато ответила Ким. — Вы очень добры, что предлагаете мне это, но…
— Это не из-за моей доброты. Я должен вам, помните? — резко ответил Кавена.
— В таком случае считайте, что я прощаю вам этот долг!
— Так не пойдет. Я всегда плачу по счетам.
— Но я не просила вас отплатить мне, — неистово возразила Кимберли.
— В данном случае у вас нет выбора. Я все равно сделаю это.
— Что вы такое говорите! — Ким вскочила с кресла. — Никто вас сюда не приглашал. И никто не будет мне указывать, что делать. Я уже давно забочусь о себе сама, Кавена, и мне это нравится. Очень нравится. И последнее, что я соберусь сделать, это переехать на неопределенное время в многонаселенное, беспокойное семейство типа вашего. Это сведет меня с ума, и я ни за что не закончу работу.
Кавена медленно встал, отсвет огня играл на его лице. Свет то скрывался, то вновь попадал на его лицо, освещая решительное, упрямое выражение, но Кимберли смогла почувствовать силу его убеждения на каком-то совсем другом уровне, и это заставило ее задрожать.
Она от всей души пожалела, что позвонила ему сегодня.
— Ладно, это не так уж важно. Я в любом случае буду здесь еще денек-другой, — спокойно сказал он, словно мог читать ее мысли. Кимберли удивлялась той легкости, с которой он мог это делать.