Колдун и кристалл
Шрифт:
Уголки его губ начали изгибаться в улыбке, но мысль о матери отогнала ее. Он подумал о любовной отметине на шее Габриэль. В эти дни, когда он вспоминал мать, он всегда думал о любовной отметине, которую увидел на шее, когда неожиданно появился в ее покоях. И печальной улыбке на губах.
— Если ты носишь моего ребенка, значит, мне очень повезло.
— И мне. — Теперь она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась грустная. — Мы еще такие молодые. Почти что дети.
Он перекатился на спину, уставился в синее небо. Она, возможно, сказала правду, но это не имело никакого значения. Правда иной раз расходилась с реальностью — то была одна из аксиом, которые хранились в сокровенных глубинах его сознания, там, где соединялись две половинки, сумма которых и являла собой его личность. Сознательный бросок в омут романтической любви — это пришло к нему от матери. Все остальное в его натуре не признавало ни юмора, ни даже метафор. Они слишком молоды, чтобы стать родителями? Что из того? Если он посадил семя, оно должно вырасти.
— Что бы ни ждало нас впереди, мы сделаем то, что должны. И я буду всегда любить тебя.
Она улыбнулась. Он говорил тем тоном, каким принято излагать прописные истины: небо над головой, земля под ногами, вода течет на юг.
— Роланд, сколько тебе лет? — У нее иногда возникала мысль, что при всей ее молодости Роланд еще моложе. Когда он сосредоточивался на чем-то, лицо его становилось таким суровым, что пугало ее. А когда улыбался, то превращался не в ее возлюбленного, а в младшего братика.
— Я теперь старше того Роланда, что приехал сюда. Гораздо старше. А если проведу еще шесть месяцев в компании Джонаса и его подручных, то превращусь в старика, который не сможет без доброго пинка под зад сесть на лошадь.
Сюзан при этих словах заулыбалась, а он поцеловал ее в нос.
— И ты позаботишься обо мне?
— Да. — Он широко ей улыбнулся, Сюзан кивнула и откинулась на спину. Так они и лежали, бедро к бедру, глядя на небо. Она взяла его руку, положила себе на грудь. Сосок, который он погладил большим пальцем, ожил, набух, затвердел, от него побежали искорки. И очень быстро добрались до местечка между ее ног, которое продолжало тлеть. Она сжала бедра, но жар только усилился.
— Ты должен позаботиться обо мне. — прошептала Сюзан. — Я рассчитываю только на тебя. Все остальное — побоку.
— Я сделаю все, что в моих силах. Не сомневайся. Но пока, Сюзан, мы должны вести себя так, словно ничего не изменилось. Должно пройти какое-то время. Я это знаю, потому что Дипейп вернулся и рассказал о своих находках, но они не выступили против нас. Джонас все еще думает, что выжидание — в его интересах. Он, конечно, постарается выбрать для удара самый подходящий, с его точки зрения, момент. Так что пока игра в «Замки» продолжается.
— Но после праздничного костра на Жатву… Торин…
— В его постель тебе ложиться не придется. Можешь не сомневаться. Это я тебе гарантирую.
Удивляясь собственной смелости, она положила руку ему на живот и двинулась ниже.
— Подтверди свои гарантии. Если хочешь.
Он захотел. И смог. И подтвердил. Когда любовный костер погас (для Роланда второй раз показался слаще первого), он спросил Сюзан:
— То чувство, которые ты испытала в СИТГО, Сюзан… что за нами наблюдают. Сейчас у тебя его нет?
Она ответила долгим задумчивым взглядом.
— Не знаю. Голова у меня была занята другим, ты понимаешь? — Она нежно коснулась его «игрунчика», рассмеялась, когда Роланд подпрыгнул: полуопавшая штучка, которую поглаживала ее ладонь, оказалась очень чувствительной к прикосновениям.
Сюзан убрала руку, посмотрела на круг синего неба над полянкой.
— Как тут красиво, — пробормотала она и закрыла глаза.
Роланда тоже начал смаривать сон. Сегодня она не почувствовала, что за ними наблюдают… а он почувствовал, когда они слились во второй раз. Однако он мог поклясться, что в роще, кроме них, никого нет.
Не важно. Чувство это, истинное или ложное, ушло. Он взял Сюзан за руку, ее пальцы переплелись с его.
Он закрыл глаза.
Все это Риа видела в магическом кристалле, и очень интересное ей открылось зрелище, да, действительно, очень интересное. Но совокупление она лицезрела и раньше… иной раз три, четыре, а то и больше людей занимались этим одновременно (случалось, что не все живые), так что в столь преклонном возрасте сам процесс ее не увлекал. Ей хотелось увидеть, что за ним последует. Наши дела закончены? — спросила девушка. Да, кроме одной мелочи, ответила Риа, а затем она сказала этой наглой особе, что та должна сделать.
Да, она дала девушке четкие указания, когда они стояли на крыльце под Целующейся Луной. Сюзан Дельгадо, заснувшая неестественным сном, и Риа, поглаживающая ей косу и нашептывающая в ухо инструкции. Теперь пришла пора их выполнять… и вот это она хотела увидеть, а не двух молокососов, вообразивших, что они первые люди на Земле, которые узнали, как это делается.
Дважды они повторили эксперимент практически без паузы (об этой паузе она наслушалась от тех, кто прибегал к ее помощи), но Риа это не удивило. Она полагала, что этот молодой жеребец мог неделю гонять девку без передыха, а судя по реакции этой молодой шлюшки, она такой оборот только приветствовала бы. Некоторые, распробовав это дело, не хотели ничего другого. К таким Риа отнесла и Сюзан.
Но давай посмотрим, будешь ли ты также мечтать о сексе через несколько минут, паршивая сучка, думала Риа, все ниже склоняясь к пульсирующему розовым светом хрустальному шару. Иногда она чувствовала, как от света начинали ныть кости лица… но эта боль ей нравилась. Да, приятная боль.
Наконец они угомонились… на какое-то время. Взялись за руки и заснули.
— Давай, — прошептала Риа. — Давай, моя маленькая. Будь хорошей девочкой и сделай то, что тебе велели.
Словно услышав ее, Сюзан открыла глаза… но они остались пустыми. И проснулись, и все еще спали. Риа увидела, как Сюзан осторожно освободила руку, села. Подтянула голые ноги к голой груди, огляделась. Встала.
И в этот момент Масти, шестилапый кот, запрыгнул на колени Риа и замяукал, требуя то ли еды, то ли ласки. Старуха от неожиданности вскрикнула, и магический кристалл тут же потемнел… словно порыв ветра задул пламя свечи.
Риа вскрикнула вновь, на этот раз от ярости, и схватила кота, прежде чем тот успел удрать. Швырнула его через комнату в очаг. Естественно, летом его не разжигали, но Риа простерла к нему костлявую руку, и единственное недогоревшее полено полыхнуло желтым огнем. Масти дико завизжал и вылетел из очага с выпученными глазами и дымящимся раздвоенным хвостом.