Колдун из Темногорска

Алферова Марианна Владимировна

– Колдовство подействует не раньше завтрашнего утра, – шепнул на ухо Лене Роман.

Камин начал гаснуть, в комнате сделалось совсем темно. Лишь красные отсветы догорающих углей плясали на стенах. Не сговариваясь, стали готовиться ко сну. Женщинам уступили имевшиеся в доме диван и раскладушку, а мужчины улеглись на полу. Кажется, подобные ночевки начинали входить в привычку.

Когда Роман уже начал засыпать, с улицы вернулся Стен, уселся рядом с ним на полу. Колдун открыл глаза. Несколько минут Стен сидел молча, потом сказал шепотом:

– Колодин убил Сазонова и еще многих наших ребят, – сказал Стен. – Думаю, он рассчитывал захватить

средства Фонда. Но у него ничего не вышло. Я встречался с Колодиным несколько раз, не подозревая, что он сотворит с нами в скором времени. Так вот, когда я с ним разговаривал, он почему-то мне показался похожим на Императора из «Звездных войн». Не знаю, почему. То есть внешне почти никакого сходства. Колодин – крепко сбитый мужик средних лет с хитроватой улыбкой. Но, когда я смотрел на него, то видел в той самой черной хламиде с капюшоном, в кресле и с указующего его перста стекала синяя карающая молния… Что ты об этом думаешь?

– У тебя было в тот момент водное ожерелье?

Стен кивнул.

– Значит, ты самый упрямый человек на свете, – усмехнулся Роман. – Но даже ты не можешь противиться вечно.

– Чему противиться?

– Ожерелью.

– Я – предвидел?..

– Конечно. Но не понял этого.

Все спали, никто не слышал, как ворочается с боку на бок Юл. Прошел час, второй, сон улетучился и не желал возвращаться. Лежа на полу и прислушиваясь к равномерному дыханию спящих, Юл чувствовал себя смертельно одиноким. Во всем мире не было теперь человека, которого бы он любил. Мать не в счет. Она будет визжать, кричать, плакать, лезть с поцелуями – и это уничтожит любое чувство. Вот отец – другое дело. Он всегда оказывался рядом в нужную минуту. Как тогда, после школы, когда ватага ребят гналась за Юлом, и он уже ни чуял унести ноги, отец появился, будто из-под земли, и молча взял его за руку. Это было почти как чудо – и Юл в порыве благодарности прижался щекой к его ладони. Может быть, у отца был особый дар – спасать? Но теперь он больше никогда не возникнет рядом, не угостит любимыми солеными орешками. Никогда-никогда они уже не будут вместе есть мороженое. А где-то гнида, приказавшая его убить, жрет сейчас колбасу с чесноком, аппетитно чмокая, и пялится в телик.

Юл сел на полу. Напротив него в окне маячило лицо женщины, оно слегка светилось на фоне черного ночного неба – безобразное, распухшее, похожее на огромный белый плевок на стекле. Женщина улыбнулась Юлу беззубым ртом и поманила его к себе пальцем. Палец у нее тоже слегка светился. Ее безобразие почему-то притягивало к себе Юла, он и сам не знал – почему. Едва дыша, выполз он из-под шерстяного одеяла и на цыпочках направился к двери. Все спали. Никто не шелохнулся. Юл двигался бесшумно. Раньше он не замечал за собой такой особенности. Он распахнул дверь. Женщина стояла у порога и не двигалась. Тогда он вытянул руку и дотронулся до нее…

Утром всех разбудил насмешливый вопрос Романа:

– Ну, как, господа, кому приснился вещий сон?

В ответ послышалось раздраженное бормотание – измотанные беглецы не желали просыпаться. И тут раздался испуганный Ленкин голос:

– Юл исчез!

ЧАСТЬ III

Игорь поправил галстук – бордовый с черным узором. Красивый галстук. Дорогой. Игорь чувствовал, что переплатил, и ему это не нравилось. Все имеет свою цену – люди и вещи, и не стоит переплачивать ни за услуги, ни за тряпье. В этих бутиках какие-то безумные, взятые с потолка цены. В следующий раз он поет за границу и купит там все необходимое.

Степан пинком распахнул дверь

в комнату сына и плюхнулся в кресло. На колени тут же вывалился мешком круглый живот. Игорь брезгливо поморщился – манеры отца, его неухоженность и равнодушие к своей внешности шокировали своим плебейством. Огромный перстень на мизинце тоже был плебейством.

– Куда это ты вырядился таким франтом? – поинтересовался отец, со своей стороны снисходительно оглядывая новый, с иголочки костюм сына.

– В галерею. Сегодня открытие выставки.

– А… Опять будешь спонсировать длинноволосых вонючек.

– Одно из высших наслаждений человеческого существования – созерцание произведений искусства, – сухо отвечал Игорь. – Я не намерен обеднять свою жизнь. В Штатах все уважающие себя люди занимаются меценатством.

– Заткни в жопу свои Штаты. Штатники – самовлюбленные дураки. Неужели до сих пор не понял? Нам с тобой надо завершить небольшенькое дельце, а не заниматься всякой х… – напомнил отец и, взяв со спинки кресла один из брошенных галстуков, приложил его к своей пестрой, сомнительной чистоты рубашке. – Ну, как тебе?

– Не очень, – поморщился Игорь и посмотрел на часы. – У меня только полчаса. Мое правило – не опаздывать.

– Мне нужен список тех, кто сумел улизнуть, – сказал Степан Максимович, отшвырнув галстук. – В твоей комнате пахнет, как в будуаре шлюхи.

– Я не знаю, кто остался жив. На Стена мы вышли совершенно случайно. Один дилер рассказал мне про чувака, который всегда угадывает курс акций. А накануне дефолта перевел все свои деревянные в доллары. Я вспомнил, чем занимался Стен у Гамаюнова и решил выследить этого типа. Видишь, как все просто.

Игорь уселся напротив отца. Что еще надо старику? Проект закрыт. Гамаюнов ускользнул со всеми денежками Фонда. Мифические бриллианты и золото исчезли. Слух о сейфе оказался чистейшей выдумкой. Вернее, сейф был, но в нем для отвода глаз хранились бутыли с водой. Во всяком случае, так написали в газетах: «Сейф, где хранится родниковая вода!», «Вода дороже золота!», «Человеческие жизни – за воду!» Что за чушь? Хотелось бы взглянуть на этот сейф.

– Гамаюн наверняка давным-давно потратил свои баксы, – предположил Игорь. – Черт с ним! Спустя столько времени мы его не найдем. Что же касается Алексея, то его можно было бы захватить и заставить предсказывать курс акций. Но он – подонок еще тот. Из вредности сообщит неверные данные, и мы только потеряем бабки. Так что я не вижу необходимости расходовать на Гамаюнова или Алексея свое драгоценное время. Надо с уважением относиться ко времени. Как в Штатах.

– Я же сказал – Штаты в жопу. Ты нагляделся на ихнюю жизнь и спятил. Но ты не знаешь Гамаюна. Этот человек будет генерировать бредовые идеи снова и снова, пока не воплотит какую-нибудь из них в реальность. Даже мне он сумел запудрить мозги, и я вляпался в его проект, как в кусок дерьма. Если сказать честно, мы с тобой чудом уцелели. Клянусь, чудом! Если бы ты в тот вечер приехал к Сазонову…. К счастью, я вовремя успел тебя предупредить. Неужели ты поверил, что Гамаюнов хотел выучить на Западе плеяду талантливых ребятишек и с их помощью превратить Россию в Град Небесный на Земле? Ха-ха! Как бы не так! Ему нужен был Фонд за границей как прикрытие, чтобы торговать поддельными бриллиантами. Но он, разумеется, не рассчитал, что серьезные люди за такие делишки могут наказать. Такие придурки как Гамаюнов подлежат отстрелу, если не хочешь утопнуть в дерьме вместе с ними. Вот так-то! – с неожиданной злобой заявил Колодин-старший и даже хлопнул ладонью по креслу. – Ладно, топай на свой вернисаж. Наслаждайся искусством, если слабо насладиться чем-нибудь другим.