Колдун
Шрифт:
— Что там у тебя? — раздалось позади часового.
— А? — отозвался тот, оборачиваясь.
— Чего сбился с ритма, спрашиваю? Увидал чтоль чего? — проговорил второй часовой.
— Да не… Вроде что-то хрустнуло в той стороне, — тряхнул головой первый. — Или скрипнуло, я так и не понял.
— Во дурак. Вязы старые знаешь как скрипят? Закачаешься. Топай давай, а то щас сержант заметит, оба огребем, — ответил второй и направился к своему участку.
Первый, оглянувшись назад, поспешил за ним. Той минуты, пока часовые шли до границы своих участков, тихонько
Оказавшись внутри, парень перевел дыхание — свою задачу он выполнил. Поудобнее устроившись в кресле водителя и умостив автомат между ног, он закрыл глаза.
Для капитана утро началось с рассветом. Сперва в кабинет начальника станции, где он расположился на ночь, постучали, и, не дожидаясь ответа, ворвались двое: сержант Васильев и бледный до синевы лопоухий веснушчатый паренек, которого тот буквально приволок за шиворот.
— Капитан, у нас проблема, — напряженным голосом выдал Васильев. — Вот это… недоразумение автомат просрал.
— То есть? — еще плохо соображавший спросонья капитан, сев на лавке, потер заспанное лицо руками. — Не понял… Еще раз и внятно, — тряся головой, переспросил хриплым спросонья голосом Черных. — Чего он просрал?
— Автомат! Автомат он просрал! — почти заорал Васильев. — Ему в караул заступать, а этот придурок носится как ошпаренный, автомат ищет!
— Где ищет? — не понял капитан.
— Да в сарае, где спал! — с шумом втянув сквозь зубы воздух, почти прошипел Васильев.
— Он чего, пришел без автомата, что ли? А ты куда смотрел? — сдвинув брови, нахмурился капитан.
— Да с автоматом он пришел! И спать лег в обнимку с ним, как и положено! Ты куда оружие дел, лишенец? — снова встряхнул его за шкирку сержант. — Я тебя, долбодятла, щас к стенке поставлю и лично расстреляю, урод! Ты куда с автоматом ходил, сволочь?
— Н-никуда… Я с-спал после караула… П-проснулся, а автомата нет, — трясущимися губами с трудом выговорил белый как мел солдатик. — Я н-не знаю, куда он девался… М-может, ребята пошутили?
— Пошутили?? Ты посмотри, капитан, шуточки у них! — взъярился сержант.
— Погоди, сержант… — до начинавшего соображать капитана стало доходить, куда мог деться автомат. — Вы что, караул перед помещением выставить забыли?
— Никак нет, товарищ капитан! — резко отозвался сержант. — Ты меня совсем за идиота держишь?
— Караульный цел? — с тревогой поинтересовался Черных.
— Так точно! Все, заступавшие в караул, живы и здоровы, — мрачно отозвался Васильев. — Правда, ненадолго. Скоро я им здоровье малька подпорчу…
— Объявляй тревогу и общий сбор всего личного состава на площади, возле танков, — глядя исподлобья на сержанта, произнес капитан.
Не успел он договорить, как дверь рывком распахнулась, и в кабинет ввалился растрепанный Степаныч.
— Николай Егорыч, пацан пропал, — на выдохе выдал он, глядя на командира круглыми глазами. — Во, скатка под одеялом лежала, а пацана нет…
Черных закрыл глаза рукой, нервно поелозив ладонью по лицу.
— Я ж тебе велел глаз с пацана не спускать! — сквозь зубы выдавил он.
— Дык я и не спускал! Уложил прям возле себя! Он заснул, и тока потом я лег! Не мог он мимо меня пройти, не разбудив! — возмутился Степаныч.
— Да он не тока прошел. Он еще и скатку твою спер, в одеяло ее засунул, и ушел! Разведчик, бляха-муха! Васильев, где караульные, твою мать, были? — натягивая гимнастерку, встал Черных. — Вас всех, как кутят слепых, фрицы за пару минут перережут! Я вас всех под трибунал пущу! Объявляйте тревогу, немедленно!
Оба сержанта пулей вылетели из кабинета. Растерянный часовой стоял и хлопал круглыми от шока глазами.
— Ты чего замер? Тревога и общий сбор не для тебя? Ты мне еще за потерю личного оружия ответишь! Марш на площадь! — заорал капитан.
В ответ только хлопнула дверь за сорвавшимся с места рядовым.
— Ну пацаан… — проворчал капитан, тяжело опершись на стол, и хрустнул шейными позвонками. — Не ожидал… Лишь бы не удрал…
Капитан лично выспрашивал выстроившихся в ряд часовых, зверея с каждой минутой. Никто ничего не видел, ночь прошла спокойно. В сарай между сменами караулов никто не входил и не выходил, караульные клялись и божились, что на секунду глаз не сомкнули. Пацан выходил ночью из вокзала «до ветра», но вскоре вернулся обратно, еще и обидев часового, кстати, именно того же парнишку, у которого и автомат увел — пилотку ему на глаза надвинул, нахал. Больше ничего не происходило. Усиленный караул возле танков никого не заметил, все было спокойно. Пацан как сквозь землю провалился. Равно как и автомат.
— Танкистам занять свои места в танках, — прохрипел Черных. — Шоферам подогнать машины сопровождения и для перевозки личного состава. Личному составу построиться для марша. Бегом перед танками у меня побежите, сволочи!
Башенный люк танка со скрипом распахнулся, и в него проскользнул механик-водитель. Следом за ним в танк нырнул заряжающий. Оба замерли истуканами.
— Заяц… Гришка, гляди, заяц! Сволочь, тебя все с утра ищут! Капитан рвет и мечет! — схватив пацана за шиворот, проорал водитель.
— Чего надо-то? — широко зевнул Мишка и дернул плечом, освобождая ворот из захвата. — Руки убрал, а то щас как двину! Чего спать мешаешь? — сквозь зевок проворчал он, поерзав на сиденье, чтобы устроиться поудобнее.
Пока онемевший от наглости пацана механик открывал и закрывал рот, не в силах выдавить из себя ничего, кроме междометий, Гришка высунулся из люка и заорал на всю площадь:
— Капитан! Капитан! Заяц здесь! Дрыхнет, сволочь!
Капитан со всех ног бросился к танку. Заскочив на броню, он за грудки буквально вытянул торчавшего из люка заряжающего, и сам запрыгнул в танк. Отодвинув в сторону механика, он схватил Мишку за шиворот и дернул вверх. Многострадальная Мишкина голова снова встретилась с броней.