Колдун

– Открывай, Паш, давай, или ломать будем? – спрашиваю у обшарпанной двери типичной союзной панельки, построенной лет пятьдесят назад, когда меня в проекте даже не было.

– Ща. – наконец раздаётся недовольный рык из-за двери.

Я поправляю форму, галстук, куртку, проверяю погоны, фуражку и папку под мышкой. Замок в двери начинает щёлкать, дверь открывается а на пороге стоит зеленокожий здоровяк, который выше меня раза в два. Челюсть выпячена вперед, из под которой должно торчать два клыка, но он всего один – я знаю что Павл учувствовал в операции «по принуждению к миру» в одной соседней стране. Там и получил контузию и кое-какие увечья, не смертельные конечно, но ему хватило что бы начать пить, и жизнь

пошла под откос. Хоть официально и не сообщалось что срочники были на той войне, но получилось, как получилось. Мускулистый голый торс, в старых тренировочных штанах и босой, смотрит зло, глаза красные – вот-вот впадёт в берсерк. А орк в состоянии берсерка страшное дело, уж можете мне поверить, у меня батя орк – знаю о чем говорю,

– Где Маш? – спрашиваю, и добавляю видя как он насупился: - Мне бригаду вызвать, что бы тебе укольчик сделали?

– Да тут она, ничего с ней не будет. – говорит он зло, но чувствую, как успокаивается.

Прохожу в квартиру с давно ободранными обоями, вместо люстр и светильников – тусклые, свисающие на проводах лампы. Бедненька обстановка, а мебель ровесница самого дома, такая же обшарпанная и старая, на грани того, чтобы просто осыпаться прахом, от линолеума осталось одно название. Квартира большая, трёхкомнатная, досталась орку от бабушки, но счастья не принесла. Прохожу дальше по коридору, в дальнюю комнату, и наконец вижу, как на старом диване сидит Маш, орчиха, жена Павла, подобрав ноги под себя – безучастно смотрит в окно.

Стройная, мускулистая, лицо у орчанок женственное, даже красивое, не эльфы конечно, но и не люди с их разными чертами лица. Челюсть тоже немного выдвинута вперед, но клыки тонкие и небольшие, выразительные губы и красивые глаза с синей-синей радужкой, да вытянутыми по звериному зрачками. И что вот она забыла с этим…

– С тобой всё в порядке, не бил? – спрашиваю участливо.

– Вот чё ты всё ходишь и ходишь сюда, а, Стас? – спрашивает она раздражённо скривив губы.

– Кхм. – покашливаю. – Товарищ участковый, пожалуйста.

– Ой мля, товарищ участковый. – выплёвывает она: - Чё те надо от нас, "товарищ", думаешь без тебя проблем не хватает?

Поправляю фуражку, говорю спокойно:

– Работа такая, вы на учёте в отделе стоите.

– Нормально у нас всё, вали давай отсюда. – рычит она, всё так же смотря в окно.

Оглядываю комнату, иду к выходу, орк закрывает за мной дверь, и слышу из-за неё тихое рычание:

– Выродок.

Вздыхаю, сверяюсь с документами в папке, ставлю галочку напротив номера квартиры, в которой только что был, и поняв, что это на сегодня последняя семья, иду к выходу. На улице снег, а до отделения топать и топать. Иду по спальному району, мимо скопления однотипных панелек, детских садов и школ, выхожу на хорошо освещенный проспект. Убираю руки в карманы. Разумные проходят мимо – эльфы, орки, люди, гномы, иногда попадаются такие же как я – выродки. Полуэльфы, квартероны, полуорки, но по большей части им повезло больше, чем мне, так что молча завидую, но по-доброму – хорошо, что хоть кому-то повезло больше, чем мне. Прохожу мимо большого магазина одежды, сколько его помню, всегда пустой и покупателей там не видно, но уже который год продают дорогие вещи – костюмы, свитера, брюки. Откуда у живущих тут деньги на такое, одни носки, наверное, стоят как зарплата какого ни будь работяги местного, не иначе деньги отмывают. Хотя есть один район рядом, но там и своих магазинов хватает.

Смотрюсь в зеркало, расположенное близко к витрине, сняв фуражку и поправляя волосы – рост полтора метра, зеленоватая кожа, чуть заострённые уши, нос картошкой, глаза пуговки, тонкая полоска губ, короткие седые волосы и намечающаяся лысина. Из-за витрины на меня брезгливо смотрит эльфийка – красивая, высокая, стройная, с длинными распущенными чёрными волосами и в облегающем коротком платье. Когда замечает, что я на неё обратил внимание, дежурно улыбается, но я-то вижу – брезгливость из глаз никуда не ушла. Просто отворачиваюсь и иду дальше, уже привык.

Мама у меня гномка, отец заезжий

вояка орк-шаман, после афгана осел в деревне, где жила мать, там они и познакомились – гномка и орк, все отговаривали мать, но ей было всё равно. Как бабушка рассказывала – любовь там была такая что батяня чуть на нож будущего тестя не насадил. Долго у них детей не получалось сделать, даже бабушка моя, лекарка с опытом еще с Отечественной Войны, не могла помочь – но в итоге таки наколдовали что-то, чтобы всё получилось. Появился я. Больной, убогий, не приспособленный к жизни, нити ауры при рождении так были сплетены что врачи замучались эти узлы исправлять, хотели под суд всю семью отдать – нельзя так гены смешивать. Сколько себя помню – по врачам да лекарям-генетикам с матерью до годков этак четырнадцати бегали. Но ничего, выходила, поставила на ноги, даже в восемнадцать признали годным к воинской службе, правда только стройбат.

Мать потом тоже в армию пошла, как раз когда мне пятнадцать стукнуло и состояние стабилизировалось. Благо, как и бабушка, лекарем была, устроилась к бате во взвод, и вот после очередной засекреченной миссии в неизвестной стране, они не вернулись, а нам принесли пару коробочек с наградами и немного денег. И остался я с бабушкой и дедом жить, потом объявилась вторая бабка – орчиха, по отцовской линии, сначала не признала – уродом назвала. Но потом прощения просила. Ничего, общаемся потихоньку, хоть и напряжение между семьями осталось.

Училище, работа в милиции, и вот – капитан Стас Горкин. Зарплата маленькая, перспектив никаких, куча хронических болезней – начиная от плоскостопия и заканчивая язвой. Но ничего, живу как-то. Женщины так и не нашел, было пару увлечений, но взаимности не встретил по понятной причине. А если по-честному – хочется, конечно, но мне размножаться нельзя, своим детям я такой судьбы не желаю, а значит их быть у меня не должно.

Перехожу дорогу на зеленый свет, и оказываюсь прямо у участка – старого здания времён Союза Совета Архимагов, закуриваю и стою, смотрю на большие хлопья снега. Опять, наверное, приболею, зиму не очень люблю, ко мне сразу и простуды всякие цепляются, и грипп, а с такой работой максимум на один-два дня отпросится можно.

Захожу в старый участок, прохожу мимо дежурки, где сейчас сидит Никитаэль, полуэльф, махаю ему и поднимаюсь на второй этаж, к себе в маленький кабинет. Рабочий стол, старенький компьютер, кассетный магнитофон, пару стульев и шкаф с сейфом, где лежит табельный пистолет и кое какие документы. В углу еще стоит столик с чайником и печеньем, для перекуса.

– На меня уже все давят – и федералы, и мэр, обещали, что через пару дней оттуда… - представляю как многозначительно показывает указательным пальцем вверх Михалыч, и продолжает: - Начнут додавливать, пожалей старика, ради Богов, Андриэль.

Это полковник Ивн Михайлович Броцкий, старый орк, сейчас отчитывал нашего главного следователя по убийствам. В районе уже месяц орудует маньяк, убивает молодых не прошедших инициацию женщин-целителей, в основном людей и эльфов. Стены тут картонные, поэтому если он кричит и рычит я всегда слышу, иногда даже мой стол трясётся, когда он топает или по своему столу кулаком бьет. Здоровый орк, хоть и старый, уже под сто лет – но фору и молодым даст.

Мне до этих убийств дела нет, у меня своя работа – алкоголики, неблагополучные семьи, наркоманы, воришки мелкие, и прочее по мелочи. Складываю из папки документы в стопку, расписываюсь в бумагах, и иду к маленькому столику с электро-чайником. Включаю и жду как закипит вода, не дожидаясь пока этот агрегат сам выключится, наливаю в кружку кипятка и завариваю пакетик – эльфийский зеленый, мой любимый. Подарил мне один местный квартерон, на четвертинку человек а в остальном эльф, когда я ему помог найти ласточку его - средней паршивости американское авто. И вот теперь, когда настроение совсем плохое – завариваю и получаю удовольствие, успокаиваюсь. Осталось еще пакетиков двадцать, и что делать, когда он кончится – не представляю, дорого, пол зарплаты моей стоит. Но усталость снимает, изжогу убирает, и вообще немного оздоровляет организм.