Колдун
Шрифт:
– В мою комнату. Там ты будешь в безопасности. Ты будешь прятаться у меня, пока сэр Альфред не обнаружит, что ты пропала; тогда он станет обыскивать дом, а потом, не найдя тебя в доме, отправит стражу прочёсывать окрестности. К ночи суматоха уляжется, и тогда мы… Вот мы и пришли, – прервала свой рассказ Агнесс, когда они с Кэрри переступили порог её спальни. – Дверь я запру на ключ. Мало ли, что может случиться… Если бы ты видела себя в этом чёрном плаще! Ты была похожа на привидение. Как ты меня напугала! Но, говоря откровенно, это серое платье не лучше. Где ты его достала? У тебя в нём ужасный вид. И эти заплаты… Ты похожа на нищенку, которая вошла с чёрного хода. Что, если кто-нибудь увидит тебя? Знаешь, Кэрри Энн, будет лучше, если ты снимешь это рваное платье и наденешь одно из моих. Смотри.
Агнесс распахнула шкаф, и две девушки, одна из которых, по мнению сэра Альфреда, была неизлечимо больна, а другая, по его расчётам, должна была умереть на рассвете, весело болтая и смеясь, стали перебирать наряды, которых у Агнесс оказалось на удивление много.
Глава 50. Дурные вести
Сэр Альфред был у себя в кабинете, когда тяжёлая дубовая дверь распахнулась, и Тадри, бросив на своего хозяина боязливый взгляд, вошёл в комнату и остановился, не решаясь произнести то, что хотел сказать.
В кабинете было темно. Сквозь тяжёлые бархатные портьеры почти не проникал солнечный свет. Сэр Альфред сидел за столом, уронив голову на руки; разбросанные в беспорядке бумаги лежали перед ним рядом с пером и чернильницей, но он не прикасался к ним и неподвижно смотрел в темноту.
– В чём дело, Тадри? Зачем ты пришёл сюда? – низким голосом проговорил он, глядя на слугу исподлобья своими чёрными, мрачными глазами.
– Простите, что потревожил вас, милорд, но меня прислал к вам начальник стражи. Я пришёл сказать, что мисс Хэмптон… Она… – Тадри замялся, не в силах рассказывать дальше.
– Не называй её этим именем. Она колдунья и самозванка. Но продолжай… Что ты хотел сказать?
– Меня прислали сюда, чтобы передать, что сегодня утром, когда в Западную башню к мисс Шел… когда к этой девушке, которая приехала к вам под видом мисс Хэмптон, вошли стражники, её не оказалось там. Они обыскали всё подземелье, но, не смотря на это, им не удалось обнаружить никаких следов.
– Ты хочешь сказать, что она сбежала?
Тадри молчал.
– Но этого не может быть. Два десятка вооружённых людей охраняли подвал в эту ночь. Как они могли упустить её?!
– Не знаю, милорд. Но вы же сами сказали, что эта девушка – колдунья. Она могла околдовать стражу и исчезнуть из подвала башни так, что ни одна живая душа не видела её.
– Проклятье! – хрипло ответил сэр Альфред. – Как это могло случиться?.. Трудно поверить, что она… – лорд Брэкли задумался, снова устремив взгляд в пространство. – Но продолжай, Тадри. Я хочу знать всё. Что ещё сказал тебе начальник стражи?
– Никто не знает, как ей удалось уйти. Дверь была заперта снаружи; никто не входил к ней и не выходил от неё, кроме отца Гордона, священника, который пришёл, чтобы она исповедалась ему в последний раз…
– И что же? Ты видел его? Что он сказал?
– Ничего. Войдя утром в подвал Западной башни, стражники нашли отца Гордона лежащим на полу. Он был без сознания, и, насколько мне известно, его до сих пор не удалось привести в чувства.
– Он умер?
– Нет. Колдунья только усыпила его. Но дело не в этом… Один из стражников, стороживших колдунью, утверждает, что отец Гордон ушёл от неё ещё до рассвета. Он говорит, что сам проводил его до дверей. Можно было бы предположить, что этот человек сошёл с ума, но другие, те, кто был с ним, подтвердили, что видели его чёрный плащ…
Сэр Альфред слушал слугу, не перебивая, но по мере того, как он говорил, лицо лорда Брэкли темнело, наливалось кровью; казалось, ещё секунда – и с ним случится удар.
– Никто не знает, куда она пропала, но, кажется, здесь не обошлось без колдовства. Я уверен, что отец Гордон не доживёт до рассвета. Эта колдунья не остановится перед убийствами, чтобы вырваться на свободу, и я не завидую тем, кто встанет у неё на пути.
Светящиеся огненные точки закружились перед глазами у сэра Альфреда; он покачнулся, но не упал, схватившись за холодную дверную ручку.
– Что с вами, милорд? Вам плохо?.. – воскликнул Тадри, испуганно отступая назад.
– Скажи, чтобы послали за лекарем… Нет, не за Лоулессом. Неделю назад он уехал из города, и я не знаю, где его искать. Пусть пришлют кого-то другого. Мне всё равно. Поторопись же, Тадри… И скажи тем, кто тебя послал… – сэр Альфред остановился, тяжело переводя дыхание, – пусть ищут колдунью, где угодно, но, если они не найдут её до заката… – он сделал угрожающий жест, так и не досказав свою мысль до конца. – Девчонка не могла уйти далеко. Пусть обыщут весь замок до основания. Хотя я не думаю, что после всего, что случилось, она осмелится остаться здесь… Колдунья наверняка скрывается в здешнем лесу – рядом с пещерой, где собирается орден Вечного Мрака.
Последние слова сэр Альфред произнёс через силу; он не хотел признаться в этом даже себе, но имя колдовского ордена вселяло в его сердце страх. Когда он говорил: «…орден Вечного Мрака», ему показалось, что ветер пронёсся по комнате, и гулкое эхо подхватило его слова, хотя окна были закрыты, и ни одна струя свежего воздуха не проникала в комнату снаружи.
Тадри поспешно вышел, захлопнув за собой дверь. Прошло не более двух часов, когда лекарь, приехавший из города, вошёл в кабинет лорда Брэкли. Лекарь был незнакомый: Лоулесса не нашли; как и предполагал сэр Альфред, он уехал из города, и никто не знал, где он скрывался сейчас.
Лекарь не счёл болезнь лорда Брэкли опасной. От сильного волнения дурная кровь прилила к голове, сказал он, но скоро это пройдёт; в любом случае его жизни ничто не угрожает. Не прошло и часа, когда сэр Альфред, лёжа в постели, уже отдавал приказания о том, как ловить колдунью.
– Обыщите весь дом. Она не могла далеко уйти, – хриплым, низким голосом говорил он, исподлобья глядя на Тадри, который стоял у его постели. – После того, как обыщите дом, отправляйтесь в лес. Я думаю, она прячется там. И ещё… Скажи всем, что, если они её не найдут, пусть больше не возвращаются домой. Ты знаешь, что будет с теми, кто встаёт у меня на дороге.