Колдун
Шрифт:
— Ой, ну каков молодец, — ведьма засмеялась, и тут же посерьезнела, — Собственно, другого и не ждала.
— Где мои ученики?
— Так дома уже, касатик, дома они, — заворковала она, — И ты приходи домой.
— Что? — Трофим сжал кулаки, чувствуя, как полоснуло пламя по позвоночнику, — Ты?..
— Что я, Трофимушка? Знаю про твой чудесный подпол, в котором силы колдовской немеряно? Знаю, конечно, не первый год тут живу, — зло ответила она, — Жду.
И положила трубку. А Трофим, не сдержавшись, полыхнул, прихватывая с собой несколько стоящих рядом деревьев. Тварь! Злобная тварь водила его за нос! Он бы не удивился, если б узнал, что вся эта ерунда с дедовым наследством ее рук дело. Только Ваня каким-то образом сорвал ее планы, завалившись к нему с бумагами, и заставивший, наконец, оформить все на него, Трофима. Кто там у него родители? Огонь опал разом, и Трофим провел рукой по лицу. Мать. Нужно просто узнать, кто его мать?
Лесовик обиженно заворчал, проводя руками по обугленным стволам, и укоризненно посмотрел на Трофима.
— Прости, — он поднял рюкзак, — Надо идти. Прости.
Ворон, отлетевший, пока бушевал огонь, снова замолотил крыльями у лица.
— Я не могу ей помочь, — буркнул он, отмахиваясь, — Сама встряла, пусть сама и выпутывается.
Лесовик облизнулся, припадая на лапы. И Трофим остановился, скривившись. Он должен уйти сейчас. Там мальчишки и спятившая ведьма, которая разнесет этот лес, если доберется до его родовых сил. Постоял в нерешительности, сжимая зубы, и повернулся к ворону:
— Веди, только быстро!
Тот стрелой метнулся в чащу, и Трофим побежал, стараясь не отстать. Дурное предчувствие, поселившееся в груди, подгоняло. Ниточка, которая связывала его с Алиной, натянулась и дрожала, грозя разорваться. И причина тут могла быть только одна. Птица закричала, долетев до старого дуба и закружила вокруг. Хранитель стал обходить дерево, заухал.
— Ну что там? — недовольно спросил Трофим, шагнул вперед и чуть не заорал от боли, пронзившей ногу, — Что за?..
Хранитель заскакал на месте, подвывая, но к дереву близко не подходил.
Трофим сел на корточки, руками разгребая снег и рыхлую листву. Если тут поработали ведьмы, должен был остаться след. Он обошел дуб кругом, осторожно ставя ноги, а потом заметил в мокрой траве почти скрытую лучину. Что ж, неплохой способ спрятать свои тайны, но против огня ни одна лучина не устоит. Он поднял руку и осторожно дотронулся до палочки, та вспыхнула мгновенно, прогорая до основания.
Лесовик уже стоял у следующей. Трофим сжег и эту. Должна быть еще одна, больше ведьмы обычно не делали, смысла не было. Последнюю лучину он нашел у самых корней, взял пальцами, чтобы не потревожить старое дерево, и тут же будто пелена с глаз упала — у самого ствола стояла Алина, обессиленно склонившись над ведьмовским посохом, пригвоздившим ее грудь к дубу. Ворон снова закричал, заухал, подлетая ближе. Алина подняла голову, улыбнулась обескровленными губами и закатила глаза.
— Дуреха! — зашипел Трофим, подскакивая к ней. Схватился за посох и выдернул его, подхватывая падающую девушку. Густая темная кровь хлынула ему на руки, и он положил Алину на землю, — Вот дуреха! Сказал же, не лезь, не высовывайся! Так нет же, надо обязательно влезть! Вурдалаков опять наплодить! Что? Удалось тебе все? Достала, что хотела?
Лесовик заинтересованно сунул морду Трофиму под руки, с жадностью вбирая запахи.
— Нет, друг, это лакомство не для тебя.
Трофим стянул куртку, подкладывая Алине под голову. Опять ее спасать приходится. Как будто он нанимался в ведьмины телохранители! И ведь можно же оставить, как есть, в его же интересах, одной проблемой меньше. Он стиснул зубы, борясь с собой. Не должен колдун к ведьме никаких чувств испытывать. Не должен!
— Трофим, — зашептала она, открывая глаза и хватая его за руки, — Трофим, пожалуйста…
— Молчи. Ой, молчи, Алин.
Он дернул ее пуховик, снимая, следом разорвал у горла легкую футболку, открывая глубокую рану на груди.
— И терпи. По-другому не получится, я не лекарь.
Приложил сверху начавшую нагреваться ладонь, рвано вдохнул — и ведьма закричала, забилась под его рукой. Запахло паленой кожей, и Алина выгнулась дугой, захрипев.
— А-а-а, — она извивалась, распахнув совершенно белые от боли глаза, а потом вскрикнула в последний раз, и сердце, бившееся под трофимовой ладонью, остановилось.
— Ну уж нет, — зарычал Трофим и потянулся к рюкзаку. Достал зелье, вырвал крышку и вылил ей в рот, — Давай же!
Алина не шевелилась. Ворон, постанывая, как человек, неуклюже подошел, переваливаясь на лапах, и примостился у ведьминого лица. Спрятал голову в ее волосах.
— Давай! — Трофим начал ритмично давить ей на грудь, — Ведьма проклятая! Живи!
Лесовик восторженно заухал. Да, скоро, совсем скоро вся сила, высвобождаемая со смертью, достанется ему. Хватит, чтобы заснуть еще на пару лет!
Трофим убрал руки и ошеломленно сел рядом. Он не смог. Не помогло зелье. Ворон что-то закурлыкал Алине на ухо, из маленьких черных глазок-бусин потекли слезы. Все. Теперь все.
В груди Трофима что-то натянулось и лопнуло. Все, порвалась связь. Алина смотрела в небо и, кажется, даже немного улыбалась. Нежное, чистое лицо — Трофим потянулся и погладил пальцами по щеке, провел ладонью по коже, касаясь губ.
Потом недоуменно сморгнул, резко вздохнул, выхватил кинжал и полоснул себя по запястью.
— А если так? — зарычал он, поднося руку к ее рту, — Ну?!
Кровь, шипя и дымясь, стекала по ее лицу, и Трофим снова начал помогать сердцу, разгоняя ток жизни. Алина дернулась, делая глоток, и он расхохотался, опять поднося руку.
— Пей, милая, пей…
Полыхнуло так, что Трофим на мгновение закрыл глаза, останавливая огонь. А когда открыл — Алина отползала от него, неловко подгибая ноги, и кашляла. Кашляла, не останавливаясь.
— Какая же ты!.. — Трофим сдержал ругательство и устало растер лицо руками, размазывая кровь, — Ты специально решила умереть? Назло мне что ли?
Глава 32
Алина сидела, привалившись спиной к дереву, и жадно пила воду.
— Мне оставь, — потянулся Трофим.
— Почему? — ведьма передала бутылку и запахнулась в грязный пуховик.
— Пить хочу.
— Ты понял, о чем я, — она нахохлилась и следила за Трофимом из-под насупленных бровей, — Почему ты мне помог?
— Ворон твой надоел, — улыбнулся Трофим, поглядывая на ведьминого верного помощника, который после спасения хозяйки потерял к нему всякий интерес.