Колдун
Шрифт:
— Ах ты ж дрянь-то! — завизжала она и вцепилась Ире в волосы, повалив ту на землю. На ее ладони вспыхивало пламя, прижигая противнице лицо. И Алина расхохоталась, — А вот так не хочешь? Моего колдуна… Да я тебе!..
Трофим недоуменно помотал головой, будто выплывая из дымки. Ира свое дело знала — на стене, пульсируя, темнел проход за кромку. Он огляделся, приподнимаясь. Ваня с Максом скатились следом за Алиной, грязные и помятые. Ваня вытер кровоточащую бровь и улыбнулся, явив пустое место на месте переднего зуба. А Макс, сосредоточившись, приготовился ловить ведьм, появившихся
— Дайте-ка я, — проговорил он.
Трофим нахмурился.
— Да что ты вообще?.. Ну-ка убирайтесь оба отсюда! Чтоб ноги вашей…
Алина громко вскрикнула, оказавшись внизу, под Ирой. Та, отрастив длинные зубы почище Ольгиных, щелкала ими, норовя перегрызть горло сопернице. Иру не смущала ни падающая обожженными хлопьями кожа с собственного лица, ни вздувающиеся волдыри. Трофим дернулся, поднимаясь, и на мгновение упустил Ваню из вида, а тот притянул себе Арканум, виновато улыбнулся и открыл его, быстро-быстро зашептав слова заклинания.
Потом прижал Книгу к груди, изумленно оглядел подвал и задержал взгляд на Трофиме.
— Так правильно, — прошептал, еле шевеля губами, — Так будет правильно!
И исчез вместе с Арканумом.
Трофим зарычал, чувствуя, как вспыхивает одежда и кожа под ней. Повалил дым. Нет! Только не Ваня! Отшатнулись обе ведьмы, закашлялся Макс, согнувшись. А Трофим достал спрятанное зелье и махом его выпил. В этот раз он медлить не стал. И выбирать между своей жизнью и жизнью дорогого человека тоже. В этот раз он точно знал, как поступить. Дорога в один конец. Или один шаг, как предостерегала мавка. Он вернет Ваню, не позволит ему сгинуть! Трофим вскинул руки, чувствуя, как стихия залезает в голову, сжигает мысли, поглощает его.
— Не-е-ет, — затуманенное сознание успело ухватить последний крик его ведьмы, и уплыло, полностью сливаясь со стихией.
Портал запульсировал, пропуская чистый огонь, и схлопнулся за спиной.
Глава 35
Пламя бушевало со всех сторон, и он расхохотался. Огонь, чистый огонь. Наконец, он на своем месте. Он поднял руку, растворившуюся в стихии, пошевелил пальцами, которые собрались из множества маленьких искр и снова распались, растекаясь по пространству. Пространству. Он остановился. Что за странные мысли? Кто он? Где он? И тут же новая волна ярости — ГОРЕТЬ. ПЫЛАТЬ. СЖИГАТЬ. Он подался вперед, туда, где мерцала и переливалась радужная грань. Туда. Ему нужно туда. Уничтожить все на своем пути. Больше нет никаких преград и оков. Только мощь. Только сила.
— Эй, Аджика-огонек, — насмешливо протянул смутно знакомый голос, и пламя загудело, разворачиваясь, — Может, найдешь минутку для старого друга?
Молодая женщина с длинными светлыми волосами мягко улыбалась и приветливо махала рукой.
Огонь взметнулся, пытаясь достать раздражающее препятствие на пути, но женщина лишь повела плечами, и яркие языки остановились, не смея приблизиться.
—
«Яна» — вдруг вспомнило оно имя и зашипело.
— Ничего-то ты без меня не можешь, — засмеялась женщина, — Впрочем, ничего нового. Трофим вспыхивает, а Яна его выручает.
Пламя обиженно заревело и опало.
— Ну вот же, — тише произнесла она и протянула ладонь, — Теперь как обычно, хорошо? Как мы это делали с тобой миллионы раз.
Искры снова сплелись вместе, образовали широкую мужскую руку, и Яна крепко за нее ухватилась, дергая на себя.
— Время не пришло, — шепнула она и засмеялась, обнимая обнаженного мужчину, недоуменно глядящего будто сквозь нее, — Я тебе не разрешала, помнишь? Никакого слияния с огнем, пока Макса мне не воспитаешь. С его силами только ты и можешь справиться.
Она погрозила пальцем и отступила.
— Яна, — прохрипел он, — Как… что?
И вспомнил. Вспомнил, почему он здесь и зачем. Вздрогнул, оглянулся и потребовал:
— Почему я тебя вижу? Ты поможешь? Как у тебя получилось?
Она грустно улыбнулась.
— Это граница, Аджика-огонек. Тебе нельзя было дальше.
— Хватит меня так называть, — нахмурился он, а Яна хитро прищурилась и показала язык.
— Как хочу, так и называю.
— Вредная… — начал Трофим и замолчал, а потом тоскливо спросил:
— Ты простила меня?
— Мне не за что тебя прощать.
— Но я же… Ты…
— У тебя не было другого выбора, милый. А у меня был. И я его сделала.
— Яна, — шагнул к ней Трофим.
— Сделай, что должно, — подняла она глаза.
— Подожди, — попытался он ухватить начинающую исчезать девушку, — Ты снова спасла меня.
— Нет, — глухой голос звучал все тише и тише, — Ты все сделал сам.
И пропала. Трофим опустил голову и задышал, привычно отмеряя время. Не прошло и пары месяцев, а вбитые практиками действия начали включаться автоматически. Он усмехнулся, сжимая кулаки. Он все-таки смог остаться на границе, не перешел грань, не ушел вслед за стихией.
Здесь было пусто. Больше не было подвала, ведьм, Макса. Плотная густая тьма скрывала очертания. Только бешеный ветер проносил мимо потоки сил погибших. Трофим протянул руку, цепляя один из них. Водник, лекарь. Он одернул ладонь. Пища для Чура.
Огонь больше не затмевал сознание, он, как сытый зверь, довольно урчал где-то в груди, наконец, осознав, что этот колдун ему ровня. Неужели кончилось вечное противостояние? Трофим усмехнулся и зашагал в темноту. Опять Яна постаралась. Его память о ней или она сама, он так и не понял.
Спустя несколько минут Трофим остановился. Вокруг ничего не менялось, все тот же ветер и темнота. Где-то вдалеке он продолжал видеть радужный свет, но в этот раз тот его не манил. Туда ему нельзя.
Он опустил руку к бедру и досадливо покачал головой: со сгоревшей одеждой пропал и кинжал.
— Ищешь что-то? — низкий голос гулко пророкотал за спиной, Трофим резко обернулся, зажигая на ладонях пламя, и потрясенно замер.
— Ты?
Ваня смотрел на него, чуть склонив голову, и мягко улыбался.