Колеса ужаса
Шрифт:
— Именно так и писать? — спросил я.
— Конечно! Разве я не начальник караула? Разве не несу ответственность за регистрацию арестованного?
— Да кончай ты, — ответил я. — Мне ничего не стоит записать этот вздор, но ты его подпишешь.
— Конечно. С какой стати поднимать шум? — сказал Плутон.
Мы тщательно осмотрели одежду Рейнхардта. Прочли всю его адресную книжку. Плутон очень заинтересовался полной пачкой сигарет. Понюхал одну, другую. Потом заревел:
— У арестованного при себе сигареты с опиумом! Позаботиться
— Возьми их себе, черт возьми, и кончай заноситься, — злобно ответил Рейнхардт.
— Тихо, арестованный, не наглей. Иначе мы посмотрим, что говорят наставления о шумных, трудных арестованных. И обращайся ко мне «герр начальник караула». Запомни, навозная ты куча!
Улыбаясь, Плутон сунул в карман сигареты с опиумом. Потом собрал личные вещи падшего героя. Все, кроме белья и мундира, уложил в сумку. И указал ему на список, который я составил под его диктовку.
— Распишись, как свидетель, что все твои вещи находятся здесь. Чтобы не возникло недоразумений, когда тебя в далеком будущем выпустят на волю.
Рейнхардт хотел просмотреть список, но Плутон оборвал его.
— Черт возьми, думаешь, в тюрьме тебе дозволят читать? Немедленно подписывай. Потом сложи свое тряпье подальше от двери, чтобы мы могли запереть тебя, как приказал комендант. Ну и наглость!
Рейнхардт без возражений повиновался.
— Если хочешь воспользоваться ведром, воспользуйся сейчас, — сказал Плутон.
— Нет, герр начальник караула, — неохотно ответил Рейнхардт. Он стоял совершенно голый под маленьким окошком камеры.
— Ради тебя же надеюсь, что нет, — сказал Плутон, — и да поможет тебе Бог, если позвонишь среди ночи. Нам нужна тишина, чтобы обдумать те серьезные события, которые только что произошли.
— Конечно, герр начальник караула!
Плутон торжествующе оглядел голую камеру и сказал:
— Ладно, арестованный. Ложись в постель и оставайся там, пока не услышишь сигнал подъема.
Он вышел из камеры, со стуком закрыл дверь, дважды повернул ключ в громадном замке и с громким лязгом задвинул два засова.
Плутону так нравились ключи, что в караульном помещении он положил их на стол перед собой. Плутон часто сам бывал за решеткой, а тут впервые в жизни в его руках находились ключи от камер. Чуть погодя он с восторгом принялся звонить по телефону всем дежурным по роте в казармах. Спрашивал всех о количестве личного состава. Начальник караула мог пользоваться этой привилегией. Всякий раз, дозвонившись в роту, он спрашивал:
— Голос у тебя звучит сонно. Ты спал? (Конечно, все они спали). Считаю своим долгом доложить дежурному офицеру об этом нарушении. Что такое? Кто говорит? Начальник караула, разумеется. Кто же еще?
Поговорив с дежурными во всех восьми ротах, Плутон начал все сначала. На сей раз он спрашивал пришедших в замешательство унтер-офицеров о состоянии больных. О списках оружия и количестве боеприпасов; требовал доставить списки в караульное помещение к восьми часам. Несчастные унтеры оказывались по горло загруженными работой на всю ночь.
Весьма довольный собой, Плутон откинулся на спинку стула, водрузил на стол громадные ноги и принялся листать порнографические журналы. И едва хотел закурить сигарету с опиумом, в дверь с шумом вошли двое новобранцев. Между ними была весьма оживленная личность в цветастом ситцевом платье, с косынкой на голове и солдатскими сапогами на ногах.
— Герр начальник караула, — заговорил один из новобранцев. — Башенный стрелок Нимайер почтительно докладывает, что во время патрулирования мы арестовали эту личность при попытке перелезть через забор возле казармы третьей роты. Эта личность отказывается говорить и нанесла башенному стрелку Рейхельту сильнейший удар по лицу. У него жутко заплыл глаз.
Плутон захлопал глазами, но быстро взял себя в руки. Мы сразу же узнали Порту. Плутон придвинул ему стул и с улыбкой спросил:
— Мадам, не хотите ли присесть?
— Заткни пасть, а то сам ее тебе заткну! — непочтительно ответил Порта новоназначенному начальнику караула.
Плутон отмахнулся от этой угрозы и толчком усадил Порту на стул.
— Прошу прощенья, мадам. Вы, случайно, не ищете своего мужа? Я обер-ефрейтор Густав Эйкен, начальник караула, собиратель мужей, в нежных руках которого находится безопасность казарм. Или, может, мадам хочет еще чего-то?
И внезапно задрал подол платья Порты, обнажив его острые колени под армейскими кальсонами.
— О, наверняка последняя парижская мода? Очаровательно, мадам. Не у каждой женщины есть такие изысканные вещи.
Порта спьяну хотел ударить здоровенного, усмехающегося докера и промахнулся. Потом неожиданно присмирел.
— Господи, совсем горло пересохло! Принеси пива.
Кончилось все тем, что мы упрятали Порту в пустую камеру. Он был слишком пьян, чтобы вести его в казарму. Он обошел целый ряд сомнительных пивных, от «Красной розы» до «Веселой коровы». По его словам, отымел стольких женщин, что хватит на два года. Во время маневров с последней мундир у него украли. Остались только кальсоны и сапоги. Он клялся, что лег в них в постель. Кто-то написал на его голом заду масляной краской «Веселая корова».
Плутон записал его в книгу арестованных как задержанного в одиннадцать часов, за час до того, как ночные пропуска становятся недействительными. Совершенно не думая о том, что тогда еще не был произведен в начальники караула.
Потом мы до утра играли в «двадцать одно» на деньги нашего арестанта. Как сказал Плутон, Рейнхардту они были больше не нужны.
Дежурный офицер явился с проверкой в восемь часов, и ему почти двадцать минут пришлось объяснять, что кроется за рапортом Плутона.