Колесо Бесконечности
Шрифт:
— Это один из моих храмов — по крайней мере раньше им был, — сказала Маскелль и пересела так, чтобы видеть Риана. — Почему ты явился в Империю?
Он шумно выдохнул воздух и принялся стягивать сапоги.
— Долгая история…
— Это не основание для того, чтобы ее не рассказывать.
Риан возился с затянувшимся узлом на ремне, и Маскелль уже решила, что он не ответит, но Риан все же сказал:
— Владетель земель умер.
Маскелль нахмурилась. Ей стало ясно, что вытащить информацию из Риана будет нелегко, даже в самых благоприятных условиях.
— Ты был очень к нему привязан?
— Пожалуй,
Маскелль решила, что не стоит больше стараться быть вежливой.
— Да, теперь я вижу, что история и в самом деле длинная — если ты будешь и дальше рассказывать ее таким же образом.
Риан приподнялся, опершись на локоть.
— Ладно. Я пробыл в Марканде всего год. Я был условием договора между Маркандом и Ривервейтом.
— Условием договора? Разве при заключении договора обмениваются… Маскелль попыталась вспомнить слово, которое раньше употребил Риан, но так и не смогла, — личными телохранителями?
— Обыкновенно — нет, но когда войско Марканда переходит границу и владетель, диктуя условия мира, указывает на тебя и говорит: «Я возьму вот этого», возражать бесполезно.
Маскелль задумчиво посмотрела на Риана.
— Значит, Ривервейт выдал тебя врагу.
— Владетельница Ривервейта отдала меня. Владетель Марканда много раз бывал в ее замке, а я был первым в ее свите. Мы не очень ладили. Он сделал меня условием договора потому, что знал, какой урон чести госпожи это нанесет. У нее не было выбора. Отказаться отдать меня означало отказаться от перемирия, а тогда Марканд за месяц захватил бы наши земли.
— Но она выдала тебя врагу.
— Я это уже слышал, не нужно повторять. — В голосе Риана прозвучало раздражение. — Я провел в Марканде год, служа владетелю.
— Как служа? — нахмурилась Маскелль.
— Как кьярдин. Личный телохранитель, — вздохнул Риан.
Маскелль обхватила колени руками. Она очень хорошо могла представить себе все события. Из того, что она успела заметить в Риане, было ясно: своей неприязни к владетелю Марканда, когда тот посещал Ривервейт, Риан не скрывал. Владетель, должно быть, был любителем садистских игрищ, раз сделал выдачу любимого военачальника противницы условием договора. Да, этот год был для Риана интересным временем: фактически узник, он был вынужден играть роль доверенного слуги, о чем, конечно, знали все в Марканде.
Риан наблюдал за Маскелль и, вероятно, прочел ее мысли.
— Я постарался, чтобы он не получил от этого особого удовольствия. Есть такие способы…
— Могу себе представить.
Риан снова откинулся на камень, насмешливо приподняв брови.
— Только я, пожалуй, перестарался.
Смотреть на него было приятно. Маскелль всегда предпочитала худощавых мужчин с плоскими животами, хотя, на ее вкус, кожа у Риана была слишком светлой.
— Вот как?
— Существует древний обычай: когда верховный владетель умирает, его лучшие воины и слуги следуют за ним в могилу.
— Следуют за ним в могилу? — растерянно переспросила Маскелль.
— Продолжают служить ему в Стране Солнца, — пояснил Риан. Видя, что Маскелль все еще не понимает, он раздельно проговорил: — Их убивают во время похорон, чтобы родичи покойного могли показать, как глубоко чтят они старого негодяя.
Маскелль отвела глаза, чтобы скрыть произведенное на нее рассказом Риана впечатление. Для члена религиозного ордена, в котором десятилетиями шел спор о том, позволительно ли срезать цветы для подношений духам, сама идея о том, что живые люди могут приноситься в жертву на похоронах, была шоком.
— В последнее время этот обычай не соблюдался, — добавил Риан, — но жрецы истолковали знамения так: владетель нуждается, чтобы его кто-то сопровождал в Страну Солнца. Собрались все — члены семьи, телохранители, жены, вожди кланов, цеховые старшины, — чтобы решить, кто это будет. Догадайся, кого мы выбрали?
— Понятно. Думаю, владетель оставил жрецам ясные указания на этот счет, пока еще был жив. — Умом Маскелль могла оценить изысканность этой последней жестокости, но недаром ей часто говорили, что обычно думает она не головой. «Владетель Марканда мертв», — напомнила она себе. Что ж, это очень удачно: в противном случае ей пришлось бы отправиться в Синтан, чтобы убить его собственными руками. — Как тебе удалось скрыться?
— Я выжил во время погребальных игр, что очень огорчило их устроителей. Наследник владетеля желал, чтобы меня похоронили заживо, как велит обычай, начальник стражи, мой непосредственный начальник, предложил сначала меня задушить, что обычаю тоже не противоречило, но главный жрец решил проявить великодушие и приказал дать мне снадобье, от которого я должен был потерять сознание на время церемоний и прийти в себя только к тому моменту, когда должен был задохнуться.
— Не очень-то большая милость.
— Совсем небольшая. Но они влили в меня меньше снадобья, чем думали, и к тому же провозились со мной так долго, что стали опаздывать к началу обряда в главном зале резиденции. Я притворился, что не держусь на ногах, стал стонать и биться, так что меня оставили в погребальной часовне при усыпальнице, дверь которой охраняли всего двое воинов. Я сохранил достаточно сознания, чтобы сунуть палец в горло и избавиться от большей части отравы. Я двигался ужасно медленно, но все же, в конце концов, пришел в себя достаточно, чтобы заколоть одного из стражей сзади, а второму перерезать горло, когда он обернулся. Я выбрался из часовни, когда процессия уже показалась. Я двинулся к границе Гидале — больше бежать мне было некуда. Наследник владетеля послал за мной погоню, так что медлить было нельзя. Риан сел, расстегнул пояс и наполовину вытащил из ножен сири. — Видишь? Это не мой меч, он принадлежал владетелю. Я взял его из приготовленной к погребению утвари. На рукояти были золотые фигурки пантер и оленей. Я их продал в Тиране.
Маскелль усмехнулась, оценив иронию ситуации; впрочем, она подозревала, что Риан жалеет об украшениях меча.
— Ну и почему же ты не хотел мне об этом рассказывать, почему пришлось все из тебя вытягивать?
Риан сунул сири в ножны и отложил в сторону — но так, что легко мог бы до него дотянуться, потом снова повернулся к Маскелль, опираясь на локоть.
— Ты — служительница Предков, а меня хотели принести в жертву жрецы. Откуда мне было знать, как ты все воспримешь?
— Понятно. — Что ж, если она рассчитывала добиться исполнения своего желания, нужно было ответить откровенностью на откровенность. — Ты и вполовину не согрешил так, как я.